Сара покачала головой:

– Молодая миссис Бойнтон – не раб.

– Нет, наверное, нет, – согласился Жерар. – Думаю, она была тихой, скромной девушкой, и поэтому старая миссис недооценила ее характер и силу воли. Надин Бойнтон тогда была слишком молода и неопытна, чтобы оценить истинное положение дел. Теперь-то она все знает, но уже поздно.

– Думаете, Надин оставила надежду?

Доктор Жерар с сомнением покачал головой:

– Если она и строит какие-то планы, о них никто не узнает. Понимаете, существуют некоторые возможности, связанные с Коупом. Мужчина по природе своей ревнив, а ревность – огромная сила. Не исключено, что Леннокса Бойнтона все еще можно разбудить от апатии, в которую он погружается.

– И вы думаете, – Сара намеренно говорила деловым, профессиональным тоном, – что у меня есть шанс чего-то добиться с Реймондом?

– Да.

Сара вздохнула:

– Наверное, я могла бы попробовать. Хотя уже слишком поздно. И… мне не нравится эта идея.

– Это потому, что вы англичанка! – Жерар, похоже, развеселился. – У англичан комплекс по поводу секса. Они считают его «не совсем приличным».

Возмущение Сары не произвело на него впечатления.

– Да, да. Я знаю, что вы очень современная девушка… что вы не стесняетесь публично употреблять самые неприятные слова, которые только можно найти в словаре… что вы профессиональны и лишены каких-либо предрассудков. Tout de m^eme [8] , я повторяю: вы точно такая же, как ваша мать и бабушка. Застенчивая английская мисс – хотя и не краснеете.

– В жизни не слышала такого вздора!

– И это делает вас просто очаровательной, – прибавил доктор Жерар, в глазах его мелькнул озорной огонек.

На это Сара не нашлась, что ответить.

– Я ухожу, – доктор Жерар поспешно поднял шляпу, – пока вы не опомнились и не сказали мне все, что думаете. – Он скрылся в отеле.

Сара медленно последовала за ним.

У дверей отеля было оживленно. Несколько нагруженных багажом автомобилей готовились к отъезду. Леннокс, Надин Бойнтон и мистер Коуп стояли у большого седана и наблюдали за приготовлениями. Толстый драгоман что-то говорил Кэрол, быстро и неразборчиво.

Сара миновала их и вошла в отель.

Миссис Бойнтон, закутанная в теплое пальто, сидела в кресле и ждала отъезда. При взгляде на нее Сара почувствовала отвращение. Старуха всегда казалась ей мрачной фигурой, настоящим воплощением зла.

Но теперь Сара вдруг увидела просто жалкую и немощную старую женщину. Родиться с такой жаждой власти – и стать лишь мелким домашним тираном! Жаль, что дети не видят ее так, как в эту минуту видела Сара, – предметом жалости, глупой, злобной и высокомерной старухой. Повинуясь внезапному импульсу, Сара подошла к ней:

– До свидания, миссис Бойнтон. Надеюсь, ваша поездка будет приятной.

Та подняла на нее взгляд, в котором злоба боролась с яростью.

– Вам очень хотелось меня оскорбить, – сказала Сара.

(Может, она сошла с ума? Зачем, черт возьми, она это говорит?)

– Вы пытались помешать сыну и дочери подружиться со мной. Вам не кажется, что вы вели себя глупо и по-детски? Вы хотите казаться чем-то вроде великана-людоеда, но на самом деле выглядите жалко и нелепо. На вашем месте я бы прекратила весь этот глупый спектакль. Надеюсь, вы возненавидите меня за эти слова, но я говорю совершенно искренне и, может быть, заставлю вас хотя бы немного задуматься. Знаете, вы могли бы получать гораздо больше удовольствия от жизни. Гораздо приятнее быть дружелюбным… и добрым. Вы сможете, если постараетесь.

Повисла пауза.

Миссис Бойнтон сидела совершенно неподвижно, будто каменная. Потом провела кончиком языка по сухим губам и открыла рот… Но не произнесла не слова.

– Давайте, – подбодрила ее Сара. – Говорите! Неважно, что вы мне скажете. Главное – подумайте о том, что я сказала вам.

Наконец миссис Бойнтон обрела дар речи; голос ее был тихим, хриплым, но проникал в самое сердце. Ее глаза василиска почему-то смотрели не на Сару, а поверх ее плеча. Казалось, она обращается не к девушке, а к какому-то знакомому призраку.

– Я ничего не забываю, – произнесла старуха. – Запомни. Я никогда ничего не забываю – ни поступков, ни имен, ни лиц.

В самих этих словах не было ничего особенного, но сказаны они были с такой злобой, что Сара попятилась. А потом миссис Бойнтон засмеялась – жутким, леденящим душу смехом.

– Жалкая старуха, – пожала плечами Сара.

Отвернувшись, женщина направилась к лифту, где едва не столкнулась с Реем. И, повинуясь неосознанному порыву, заговорила с ним.

– До свидания. Приятного путешествия. Может, еще когда-нибудь увидимся. – Сара улыбнулась ему ласковой, дружелюбной улыбкой и поспешила дальше.

Рей застыл на месте, словно окаменев. Он был до такой степени поглощен своими мыслями, что низенький человечек с большими усами, пытавшийся выйти из лифта, был вынужден несколько раз повторить:

– Pardon.

Наконец его слова возымели действие. Реймонд посторонился.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я… я задумался.