– Может, туда кто покурить выходит, по летнему времени? – усомнился Юзеф.

– Рыться в тайнике на виду у всей улицы… Маловероятно.

– Мог лазить ночью.

В разговор впервые вступила Маша-Диана:

– Мог и днём. Ширина балкона около двух метров, балюстрада высокая, заросла плющом. Если пригнуться – никто снизу не увидит. Из соседних домов – тоже.

Обер-инквизитор подумал, что зрительная память у неё та ещё, некогда было Диане особо приглядываться к этой архитектурной детали – спешили в квартиру Де Лануа по сигналу тревоги. Вслух Юзеф сказал ворчливо:

– Ишь, голубки… Не успели познакомиться – а уже воркуют в один голос. Хорошо. Поезжайте и проверьте. Оба. И сразу назад.

Обер-инквизитор посмотрел на часы и добавил:

– Поспешите. Через тридцать семь минут там будет Канюченко со своими архаровцами, незачем вам встречаться… Езжайте. А мы с Алексеем Николаевичем потолкуем о своём, о стариковском…

Тень от деревьев ушла в сторону, и скамейка оказалась на самом солнцепёке, – но сидевший на ней парень в яркой разноцветной футболке, по виду типичный студент, не обращал внимания. Как и на звуки карнавального веселья, доносившиеся с бульвара – громкую музыку, усиленные мегафонами голоса массовиков-затейников, взрывы шутих и петард.

У кого карнавал, а у кого и сессия, – парень увлечённо читал толстый конспект, порой закрывал его и беззвучно шевелил губами – явно повторял определения и формулы. Отличник-зубрила, сразу видно.

Видимость была обманчива. На деле студент едва ли смог бы ответить на самый простейший вопрос по изучаемой дисциплине. Да и студентом, честно говоря, не был – штудировал премудрости сопромата младший агент Конторы, известный под псевдонимом «Мишель». Все, впрочем, звали паренька просто Миша.

Он был расстроен и обижен результатом утренней жеребьёвки и подозревал, что дело не обошлось без жульничества. Миша чувствовал себя не то чтобы дезертиром, но… Когда гибнут все твои товарищи, а ты остаёшься жив, то поневоле начинаешь искать упрёк в чужих взглядах…

Ещё более расстроило его теперешнее задание – приглядывать за излечившимся каннибалом Петраковым. Он, конечно, приглядывал. Добросовестно пялился на единственную дверь примыкавшего к лицею флигеля – в нем была крошечная казённая квартира сторожа.

Миша в глубине души надеялся, что Петраков окажется искомым тенятником, – недаром ведь Юзеф установил за ним наблюдение. И, думал Миша, может быть именно ему удастся высмотреть зацепку, позволяющую разоблачить врага. А потом сыграть ведущую роль в его поимке… Перед глазами вставали картины одна заманчивее другой. Правда, была маленькая загвоздка – никак не приходил в голову способ, позволяющий одолеть тварь, играючи уложившую четырех опытных агентов. Но Миша был уверен, что способ такой есть. Не бывает неуязвимых тенятников. Надо найти слабое место – и ударить.

Миша не был честолюбцем. Он был идеалистом.

На женщину он обратил внимание не сразу. Скользнул безразличным взглядом. Время от времени сюда забредали персонажи в колоритных костюмах, устав от надрывного веселья карнавала – дама была из их числа. Кимоно с райскими птицами; по асфальту постукивают деревянные подошвы (как-то ведь японцы называют эту обувку, – попытался вспомнить Миша, – и не смог). Над головой карнавальной японки был раскрыт яркий шёлковый зонт; на лице – утрированный макияж – жирно прорисованные разрезы глаз устремлялись к вискам; чёрные волосы – собраны в пучок на затылке…

Во всех подробностях внешность японки Миша разглядел, только когда она решительно повернула и зашагала к флигельку Петракова. В голове защёлкал компьютер, отбрасывая второстепенный антураж и оставляя основные детали… Де Лануа? Разыскиваемая тенятница Де Лануа? Похожа… Точно она!

Японка поднялась на крылечко флигеля, позвонила. После долгой паузы дверь открылась. Петраков гостью внутрь не пригласил – обменялись несколькими фразами на пороге. Потом экс-людоед запер дверь и пошёл вместе с женщиной к главному входу лицея… Стал возиться с замком и ключами.

Ликование захлестнуло Мишу. Вот оно! Петраков, слежка за которым установлена для проформы, – тенят-ник! Или ближайший пособник тенятницы… Надо немедленно звонить шефу.

…Со стороны все выглядело безобидно. Проходивший мимо человек остановился, чуть нагнулся к сидящему на скамейке студенту. Выпрямился, посмотрел на часы, что-то сказал – который час, надо думать. И пошёл дальше. А студент-трудоголик решил-таки сделать перерыв – голова медленно склонялась к лежащему на коленях конспекту… Задремал. Разморило на солнышке.