Скажи, а ты правда…,

начинаю я.

О да. О, конечно. Я сейчас вместе с ним. Как раз говорил ему, что наша мать — федеральный агент, и что все это правительственный заговор.

А-а,

говорю я. — Ну ладно.

По большей части он уже все знал,

по голосу брата ясно, что он усмехается. — Просто сообщаю подробности. А ты сообщи всем, что губернатору Паттону придется отложить пресс-конференцию на полчаса, ладно?

Если попросить неисправимого лжеца задержать человека, страдающего паранойей, наверняка в ход пойдут теории заговора. Стоит радоваться, что Баррон не расписывает Паттону, что губернатор штата Виргиния направляет лазер на Луну, и что всем нужно скорее прятаться в подземные бункеры. Я тоже улыбаюсь:

Это я уж точно смогу.

Повесив трубку, беру брюки от костюма и просовываю ногу в брючину. Такой шикарной одежды я еще в жизни не носил. Сразу видно, что она жутко дорогая.

Когда возвращается помощница, я уже завязываю галстук и полностью готов идти гримироваться.

Возможно, вас удивит мое поведение. Я, типа, и сам удивляюсь. Но кто-то должен остановить Паттона, и у меня есть такой шанс.

В команде губернатора куча народу, но, к счастью, они по большей части остались в его резиденции — ждут, пока настоящий Паттон уедет. Мне придется иметь дело лишь с теми, кто приехал заранее. Сажусь в режиссерское кресло и позволяю девушке с короткими, торчащими во все стороны волосами нанести тон на позаимствованное мною лицо. Мне задают множество вопросов по поводу интервью и встреч, но я не могу на них ответить. Мне приносят кофе с сахаром и сливками, который я не пью. Звонит какой-то судья и просит передать мне трубку. Качаю головой.

После выступления,

говорю я, изучая свои по большей части пустые карточки.

Пришла федеральный агент,

сообщает один из помощников. — Она говорит, что ваша безопасность может быть под угрозой.

Так и знал, что они выкинут нечто в этом роде. Нет, я буду выступать. Им меня не остановить,

заявляю я. — Пусть один из наших офицеров службы безопасности проследит, чтобы она не помешала моему выступлению. Мы же выйдем в прямой эфир, да?

Помощник кивает.

Отлично. — Не знаю, заподозрила ли что-нибудь Юликова и остальные, но через несколько минут это не будет иметь никакого значения.

Тут из-за трейлера, в котором я должен находиться, появляется агент Бреннан. В руках у нее пропуск.

Губернатор,

говорит она.

Встаю и делаю первое, что приходит в голову. Поднимаюсь на сцену, перед которой собралась небольшая группа сторонников, размахивающих транспарантами, и куда большая толпа журналистов с нацеленными на меня видеокамерами. Может, народу и не слишком много, но вполне достаточно. Замираю на месте.

Сердце бешено бьется в груди. Даже не верится, что я все-таки решился.

Останавливаться поздно.

Откашливаюсь и, перебирая карточки, подхожу к трибуне. Вижу, как Юликова лихорадочно что-то говорит по рации.

Дорогие сограждане, уважаемые гости, сотрудники прессы, благодарю вас всех за то, что почтили своим присутствием мое выступление. На этом вот самом месте содержались сотни граждан штата Нью-Джерси после того, как вышел запрет, в один из мрачных периодов истории нашей нации — мы стоим здесь в ожидании нового закона, который, если его примут, может снова увести нас в самом неожиданном направлении.

Раздаются аплодисменты, но весьма осторожные. Это не тот тон, который взял бы настоящий Паттон. Скорее всего, он понес бы какой-то бред насчет того, что проверка мастеров поспособствует их безопасности. Сказал бы, какое светлое будущее мы скоро увидим.

Но сегодня микрофон в моих руках. Бросаю через плечо свои карточки и улыбаюсь слушателям. Откашливаюсь. — Я собирался зачитать краткое обращение, которое приготовил заранее, а потом ответить на вопросы, но решил немного нарушить обычный порядок. Сегодня не время для политики. Сегодня я поговорю с вами от всей души.

Опираюсь о трибуну и делаю глубокий вдох. — Я убил множество людей. А когда я говорю «множество», я имею в виду «по-настоящему много». Я лгал, но, честно говоря, думаю, что услышав об убийствах, вы простите мне небольшую ложь. Знаю, о чем вы спрашиваете себя: «Он имеет в виду, что убивал людей лично или просто заказывал убийства?» Дамы и господа, я здесь, чтобы ответить вам — и то, и другое.

Смотрю на репортеров. Они перешептываются. Сверкают фотовспышки. Транспаранты опускаются.