– Боюсь, все равно придется очень долго ждать. На приз могут рассчитывать только правнуки человека, затеявшего такую аферу – искусственно выкормить Биг-Трэйка.

– Лет десять назад я с вами полностью бы согласился. Но в последнее время появились гормональные добавки, ускоряющие рост. Результаты просто фантастические. Годовалая молодь форели за два-три месяца достигает роста четырехлетних рыбин! Больше того, до стадии практических разработок дошли эксперименты с генетикой лососевых. Мысль проста – добавить лососю ген малоценной, но очень быстро растущей рыбы. Акулы, например. Представляете перспективы?

– Акулы… – медленно повторил Кеннеди.

– Да! Когда я поделился этими мыслями с… в общем, с одним человеком, он очень заинтересовался, и… Так, – тон и голос Косовски резко изменились, он смотрел куда-то через плечо собеседника. – Похоже, нам пора прощаться, агент Кеннеди.

– Что случилось?

– Моя супруга. Только что зашла в бистро за три дома отсюда. Явно ищет меня.

Старик протянул Кеннеди руку, встал и направился к выходу с открытой террасы кафе, где они сидели. На его походке и осанке выпитые коктейли не отразились.

– Последний вопрос, – торопливо сказал вслед Кеннеди. – Скажите, до отставки вы служили в ВМС США?

– Кто вам сказал такое? – на ходу удивился старик. – Я был заместителем шефа протокола при Конгрессе штата.

И ушел.

«Вот вам и адмирал… – разочарованно подумал Кеннеди. – Бывший мажордом при провинциальных законодателях… Но познаниями в ихтиологии не уступит иному профессору. Надо будет поговорить с ним еще раз – после окончательного результата экспертизы».

Несколько новеньких десятидолларовых купюр, полученных Хэмметом в банкомате перед этим разговором, так и не понадобились.

Ральф Брезер – тот самый сорокалетний рабочий аквапарка – ни в какой дополнительной стимуляции не нуждался. Увидев значок и удостоверение Хэммета, Брезер впал в состояние тихой паники. Неконтролируемые жесты, бегающие глаза, выражение лица не оставляли сомнения – рыльце у Ральфа в пушку по самые уши. Не иначе как этот проныра воровал в гигантских масштабах предназначенную дельфинам и сивучам рыбу. Или поставлял в ближайший китайский ресторанчик трепангов и осьминогов, списывая их пропажу на прожорливость других обитателей океанариума. Или сотворил еще что-то не менее ужасное. А теперь понял, что незаконной деятельности пришел конец.

Обнаружив, что его грешки Хэммета совершенно не интересуют, он изливался охотно и радостно:

– Сивучи? Да, это скотинки с норовом, лопни моя задница. Никогда не знаешь, что взбредет в их косматую башку в следующую минуту. Старый Джеф Кунц, что возился с ними последних два года, клялся и божился, что они полюбили его, как родную маму. С рук, мол, кушают… И что же? Месяц назад одна из тварей выхватила у него из руки ставриду – вместе с двумя пальцами. И преспокойно сожрала, в смысле пальцы, даже – хе-хе! – не вычистив грязь из-под ногтей! Мало того, лопни моя задница, – пока Кунц метался и орал, заливая все вокруг кровью из своей грабки, этот мохнатый хитрозадый ублюдок вылез из бассейна, и – шлеп-шлеп-шлеп – пропрыгал через калитку, которую Джеф, понятно, не запер. И свалился в канал для гонок на водных велосипедах. А потом нормальненько так уплыл в озеро! Спорю на галлон виски – эта сволочь все продумала и просчитала. Даже то, что Кунц одной уцелевшей клешней не совладает с замком на решетке! Именно так, лопни моя задница!

– И что было потом? – спросил Хэммет, стараясь, чтобы голос прозвучал лишь с умеренным интересом.

– Что потом? Теперь Кунц собирается выставить «Блю Уорду» иск на два миллиона. По миллиону за каждый из своих корявых пальцев, которые – хе-хе! – самый ушлый аукционист не загонит дороже двух червонцев за дюжину. Только дело не выгорит. Инструкция прямо запрещает кормить любых здешних тварей с рук – лишь бросать рыбу в воду.

– Меня больше интересует, что произошло со сбежавшим в озеро сивучем.

– Что, что… Из Фриско срочно прилетела команда поимщиков. Не знаю уж, как они там его ловили, но через пять дней этот пальцеед сидел на месте, вместе со своим дружком. Я думаю, далеко не уплыл, вертелся поблизости – привык жрать на дармовщину. А Джефа вышибли – вроде бы он, едва выйдя из больницы, пытался протащить на территорию ружье, заряженное медвежьими пулями. Очень уж на тварь осерчал. Он потом и мне совал пакет с каким-то крысомором – просил запихать в брюхо ставриде и кинуть его обидчику.

– И что?

– Да отказался я, лопни моя задница. Я их по мордам не различаю – вдруг не тому брошу?

При последних словах глазки Ральфа забегали с удвоенной скоростью, а красные прожилки на носу проступили сильнее обычного. Хэммет заподозрил, что отравленная ставридка отправилась-таки в бассейн, но рассчитанный на крыс яд не подействовал на существо с несколько большей массой тела.

– Значит, для вас они, сивучи, все на одно лицо… В смысле, на морду. Понятно… Меня еще интересует белая акула. Где она? Тоже отгрызла чьи-то пальцы и прошлепала к каналу для водных велосипедов?