Яркое голубоватое пламя, подобно тому, что зарождается в плавильне, перекинулось на дерево, резво перемещаясь по нему и вскоре охватив все, превращая Краду и ладью в одно огромное кострище.

– Слава Огнеславу!

– Слава! Слава! Слава!

Тут же заиграли гусляры, подхватываемые дудочниками и другими музыкантами, народ заголосил, на площадь выносили широкие столы, накрытые яствами, загремели чарки, мужики принялись раздеваться и устраивать кулачные поединки, началось веселье, ведь не подобает северосам горевать на похоронах, потому как умерший отошел в лучший мир, обрел свободу, освободившись от мирских забот. А горюют и плачут пусть на свадьбах, вот где слезы лить надо, ведь такую ношу молодые на себя берут!!!

***

Ощущение собственного тело пришло вместе со всепожирающей болью, от которой хотелось кричать, и я кричал или ревел, не важно. В такой момент и реветь, когда ощущаешь, будто бы тебя медленно и крайне болезненно полосуют, отделяя от мышц жилки, вырезая каждый нерв, расплетая и вновь вплетая обратно, при этот небрежно вшивая в плоть, кажется, канатными нитками.

Зрение еще не вернулось, как и слух, но я точно знал, что рядом кто-то, усердно занимаясь мной, и этим живодерам было все равно, что я ору во всю глотку. Может, напротив, им это нравилось, от чего те все делают еще более медленно, с тщательностью мясника-маньяка, обожающего мучать свои жертвы.

«Нет, зря я думал, что нахождение в пустоте оказывается самым страшным, ой зря. Теперь я страстно желаю вернуться обратно, пусть мне суждено будет провисеть в Небытии хоть всю вечность. Да сейчас я согласен на вечность вечностей, только не надо больше потрошить и перекраивать меня, хватит! ХВАТИТ!!!»

– Вот сколько не работаю, а все наслушаться не могу, - вдруг раздался стрекочущий голос: - Каждый раз такое наслаждение от этих пациентов.

– И не говорите, коллега, - отозвался другой: - Тоже слушаю и не могу остановиться, такая песня для моих ушей. Хоть вообще без перерывов работал бы.

– Да уж, нет ничего более желанного. А этот так вообще не угомонится, другой бы уже давно отключился, а этот орет и орет, уже четвертый час.

– Интересный экземпляр, надо бы придержать его, с целью дополнительных изысканий для повышения уровня профессии.

– Не получится, госпожа распорядилась, чтобы сразу же после завершения процедуры всех отправлять на отбор.

– С чего так?

– Да последняя операция, говорят, обошлась дороговато, подготовленных совсем не осталось.

– Значит, поэтому нас с вами, коллега привлекли на сверхурочные?

– Именно, Хозяйка потребовала восполнить численность Слуг.

– Хм, скверно, очень скверно, я уже надеялся поднять на этом экземпляре пару уровней пыток.

– Успеется, с текущим заказом нам работы хватит на пяток уровней по каждой специфике это точно. Осторожнее, опять брюшную вену повредили, опять придется шить.

– А кто сказал, что я неосторожно?

– Ой, коллега, ой, если узнают.

– Если вы скажите.

– Я? Зачем? Мы же в одной лодке, тем более, что, ой, черт!

– Ну вот как вас угораздило расчленитель уронить-то и прямо на грудину?!!

– Тысяча извинений, тут-то делов на пару часов, все же исправим… хи-хи.

– Гы-гы, это не из-за нас, а экземпляр просто резко дергается и часто.

– Вот именно, коллега, так приятно, что вы меня понимаете.

– Продолжим-с.

– Конечно же, нужно поспешить, чтобы сделать суточный план.

– Ой и не говорите, вот закончим с этим и сразу же без перерыва за следующего.

– Надеюсь, тот окажется таким же интересным.

– Ваши бы слова, да Темному в уши.

– А они у него есть?

– Не знаю, не видел.

– Я тоже. Но если на него похож его генерал, то лучше не видеть.

– Вы про Тюремщика не часом ли?

– Про него самого.

– Да уж, уникальная личность, каждый раз, как вижу его, дрожь так и пробирает.

– И не говорите, а если взглянет, так вообще хочется сгинуть в раз, иначе точно получишь его огненным хлыстом.

– Да уж, с таким тюремщиком тут порядок будет завсегда.

– Эй! – донесся негодующий окрик: - Тунеядцы, вы скоро там закончите?!

– Уже-уже!
– отозвался один из мясников: - Сейчас заштопаем грудь и все!

– Быстрее давайте!!!

– Ух, принесла нелегкая, ладно, завершаем с этим, иначе точно к Тюремщику пошлют.

– Да уж, обидно, конечно, расставаться, ведь очень интересная сущность оказалась, даже прижилась быстро.

– И не говорите, а ощущаете от нее?

– Что?