Вемиш действительно поддерживал свою могилу в великолепном состоянии. Яма пяти футов в глубину была правильной квадратной формы, хотя на дне около стен земля казалась рыхлой и неутоптанной. Кугель удовлетворенно кивнул.

— Вполне возможно, — сказал он себе. — Более чем вполне.

С лопатой в руке он прыгнул на дно могилы и начал разрывать землю. Уголком глаза Кугель заметил приближение маленькой фигурки в красной кепке. Гарк вернулся, рассчитывая застать Кугеля врасплох и запустить в него еще одним метко нацеленным камнем. Кугель зачерпнул лопатой землю и выкинул ее наверх, через край могилы, услышав отрадный его сердцу изумленный вопль.

Юноша выбрался из могилы. Гарк сидел на корточках в некотором отдалении, пытаясь стряхнуть грязь со своей кепки.

— Мог бы и посмотреть, куда кидаешь свою землю!

Кугель, опершись на лопату, расхохотался:

— Как я могу тебя увидеть, когда ты прячешься по кустам?

— Все равно это ты виноват. Моя обязанность — следить за твоей работой.

— Тогда прыгай в могилу, чтобы проследить за всем с близкого расстояния!

Гарк выпучил глаза от возмущения и заскрежетал зубами:

— Ты меня что, за дурака держишь? Поторапливайся! Тванго не за то тебе платит, чтобы ты часами ворон считал!

— Гарк, ты неумолим! — сказал Кугель. — Ну ладно, надо, значит надо.

Без дальнейших церемоний он скатил тело Вемиша в могилу, прикрыл его и засыпал землей.

Так прошло утро. В полдень Кугель отлично пообедал тушеным угрем с репой, экзотическими консервированными фруктами и запил все флягой белого вина. Йеллег и Малзер, закусывавшие черствым хлебом с маринованными желудями, искоса поглядывали на него с удивлением, перемешанным с завистью.

После обеда Кугель пошел на пруд, чтобы помочь ныряльщикам, когда они заканчивали свою дневную работу. Малзер показался из пруда, его руки выглядели точь-в-точь Как клешни; за ним выбрался Йеллег. Кугель водой из трубы, ведущей от ручья, смыл с них ил, затем ныряльщики направились в сарай, чтобы переодеться, съеженные и фиолетовые от холода. Поскольку Кугель не догадался развести костер, поток их жалоб остановил лишь стук их собственных зубов.

Кугель поспешил исправить свое упущение, а ныряльщики тем временем обсуждали дневной улов. Йеллег вытащил из-под скалы три обычных чешуйки, тогда как Малзер, обыскавший расселину, отыскал четыре таких же.

Йеллег сказал Кугелю:

— Теперь ты можешь нырнуть, если хочешь, только уже скоро совсем стемнеет.

— Вемиш всегда нырял в это время, — добавил Малзер. — Он и утренние часы частенько захватывал. Но вне зависимости от своей усталости он никогда не забывал развести костер, чтобы мы могли погреться.

— Да, я допустил оплошность, — покаянно согласился Кугель. — Я еще не успел привыкнуть к распорядку.

Йеллег и Малзер еще немного поворчали, а потом ушли в столовую, где их ждал ужин из вареной тины. Кугель же для начала взял себе горшок охотничьего гуляша со сморчками и запеченными яблоками. На второе он выбрал сочный кусок жареной баранины с пикантным соусом с различными гарнирами и пряное красное вино, а на десерт — большой бисквит с ягодами.

На обратном пути Йеллег и Малзер остановились, чтобы дать Кугелю совет.

— Ты ешь кушанья отличного качества, но они тебе не по карману! Ты до конца жизни не рассчитаешься с Тванго.

Кугель только пренебрежительно рассмеялся и махнул рукой.

— Сядьте и позвольте мне загладить сегодняшнюю неловкость. Гарк! Еще два бокала и флягу вина, да поживее!

Йеллег и Малзер не заставили себя долго упрашивать. Кугель щедрой рукой разлил вино, не обделив и себя, и удобно откинулся на спинку стула.

— Естественно, мысль о непомерных расходах приходила мне в голову. Но поскольку я не намерен платить, мне наплевать на то, сколько это все стоит.

Ныряльщики изумленно пробурчали:

— Удивительно дерзкая позиция!

— Совсем нет. В любой момент солнце может уйти в небытие. И если к тому времени я задолжаю Тванго десять тысяч терциев за множество великолепных обедов, я умру счастливым!

Подобная логика впечатлила и Йеллега, и Малзера, которым никогда раньше не приходила в голову мысль посмотреть на все происходящее под таким углом.

— Так ты считаешь, что если все равно постоянно должен Тванго тридцать или сорок терциев, можно с таким же успехом задолжать и десять тысяч, — удивился Йеллег.

Малзер сказал задумчиво:

— Двадцать или даже тридцать тысяч в таком свете покажутся еще более стоящей суммой.

— Вот это планы воистину великого масштаба! — восхитился Йеллег. — А пока, думаю, мне стоит попробовать хороший кусок вон той жареной баранины!

— И я тоже хочу! — не отстал от товарища Малзер. — Пускай у Тванго голова болит об их стоимости! Кугель, твое здоровье!