Дерва Корема склонила голову, читая руны, протянула руку, чтобы нажать на карбункул, но Кугель отбросил ее руку.

— Имя! Или мы все умрем!

— Ванил! Нажми и позови Ванила!

Кугель нажал карбункул.

— Ванил! Прекрати этот спор!

Черный демон не обратил внимания. Но снова раздался громкий шум и появился второй демон. Дерва Корема в ужасе закричала.

— Это не Ванил; покажи мне снова амулет!

Но времени на это уже не было; черный демон стоял совсем близко.

— Ванил! — кричал Кугель. — Уничтожь черное чудовище!

Ванил оказался низким, широкоплечим, с зеленого цвета кожей, с глазами, сверкающими алым. Он бросился на первого демона, и от ужасных ударов заложило уши, глаза не в силах были уследить за страшной схваткой. Стены дрожали от могучих ударов. Стол раскололся от пинка мощной ноги. Кугель пополз за Дервой Коремой, которая отлетела в угол и почти без сознания прислонилась к стене. Кугель показал ей амулет.

— Читай руны! Называй имена; я все буду пробовать по очереди! Быстрей, если хочешь спасти наши жизни!

Но Дерва Корема лишь неслышно шевелила губами. За ее спиной черный демон оседлал Ванила и методично вырывал когтями куски его плоти и отбрасывал в сторону, а Ванил ревел, рычал, поворачивал туда и сюда голову, щелкая зубами, ударяя большими зелеными лапами. Черный демон просунул руки еще глубже, ухватился за что-то важное, и Ванил превратился в сверкающую зеленую слизь из множества частичек, все они впитались в камень.

Над Кугелем, улыбаясь, стоял Слейя.

— Хочешь спасти жизнь? Отдавай амулет, и я тебя пощажу. Задержишься на мгновение, и ты мертв.

Кугель снял амулет, но был не в состоянии отдать его. С неожиданной хитростью он сказал:

— Я могу отдать амулет демону.

— Тогда мы все умрем. Для меня это не имеет значения. Давай. Я тебе бросаю вызов. Если хочешь жить — отдай амулет.

Кугель взглянул на Дерву Корему.

— А она?

— Вы оба будете изгнаны. Амулет: демон уже рядом.

Черный демон возвышался над ними; Кугель торопливо протянул амулет Слейя, который резко крикнул и коснулся карбункула. Демон застонал, уменьшился и исчез.

Слейя отступил, торжествующе улыбаясь.

— А теперь убирайся вместе с девушкой. Я держу свое слово, но не больше. Свои жалкие жизни вы сохранили. Прочь!

— Позволь одно желание! — просил Кугель. — Перенеси нас в Альмери, в долину Кзана, чтобы я мог избавиться от рака по имени Фиркс!

— Нет! — резко ответил Слейя. — Я отказываю тебе в твоем заветном желании. Уходи немедленно.

Кугель поднял Дерву Корему. Все еще ошеломленная девушка не отрывала взгляда от полуразрушенного зала. Кугель повернулся к Слейю.

— На аллее нас поджидает призрак.

Слейя кивнул.

— Очень возможно. Завтра я накажу его. А сегодня я должен призвать из нижнего мира ремесленников, чтобы отремонтировать зал и восстановить славу Сила. Вон! Ты думаешь, мне интересно, что с вами сделает призрак? — Лицо его покраснело, рука легла на карбункулы амулета. — Вон немедленно!

Кугель знал, когда нужно прекратить спор. Он взял Дерву Корему за руку и повел ее к выходу. Слейя стоял в центре зала, широко расставив ноги, опустив плечи и наклонив голову, как бык перед атакой. Он подозрительно следил за каждым движением Кугеля. Тот открыл засовы, распахнул дверь и вышел на террасу.

На аллее стояла тишина. Кугель помог Дерве Кореме спуститься по лестнице и отвел в сторону к буйно разросшимся кустам старого сада. Здесь он остановился и прислушался. Из дворца доносились звуки бурной деятельности; что-то скрипело, падало, слышались крики, мелькали разноцветные огни. По центру аллеи приближалась высокая белая фигура, передвигаясь от тени одного пьедестала к тени другого. Вот она остановилась, чтобы в изумлении прислушиваться к звукам и посмотреть на мелькающие огоньки. Пока вурдалак занимался созерцанием дворца, Кугель незаметно провел Дерву Корему между темными кустами в ночь.

Вскоре после восхода солнца Кугель и Дерва Корема выбрались из старого коровника, в котором, съежившись и дрожа от ночной прохлады, пытались уснуть. Утро было холодное, воздух — пронизывающим, а солнце, прятавшееся за густым туманом, цвета вина, не давало тепла. Кугель размахивал руками, расхаживал, приплясывая на месте, а Дерва Корема с осунувшимся за ночь лицом неподвижно стояла возле коровника.

Вскоре Кугеля начало раздражать ее отрешенное поведение, в котором он чувствовал едва скрываемое пренебрежение к себе.