Яшма одно из чудес природы, она известна человеку издавна. Твердые, непрозрачные камни персы называли «яшм», афганцы — «яшаб», греки — «яспис». Уральские кустари яшмой называли любую породу, будь то кварцит, порфир, агат, лишь бы камень хорошо полировался. Трудами известных петрографов Мурчисона, Розе, Антипова было положено начало минералогическому изучению яшмы. Микроскопическое изучение позволило открыть секрет красивейшего и разнообразного рисунка яшм. Его создавали и спутанный войлок актинолита, и неравномернозернистый кварц с халцедоном, окаменелые скелеты радиолярий, и зерна магнетита, лимонита, гематита, тончайшие чешуйки хлорита, нежные зерна эпидота.

Своим рождением яшма обязана морю, вулканам, огромному давлению и температуре в недрах земли. Представим себе нашу планету в период палеозоя (несколько сотен миллионов лет назад), когда процессы силурийского горообразования в недрах кирпично-красных материков, возвышающихся среди моря, привели к его обмелению. Позднее, в девоне, на дне моря происходило отложение останков морских обитателей и занесение илом скелетов радиолярий, ветвей мшанок, стеблей морских лилий, песка и, наконец, пропитывание их солями кремнезема и окаменение. Миллионы лет скапливались осадки на дне моря. Море отступало, осадки уплотнялись, образовывали складки и растрескивались. Все это дополнительно пронизывалось пузыристой порфиритовой лавой, пеплом подземных извержений и перекрывалось осадками. Лава спаяла осадки, насытив и пропитав их кремнеземом. Непрестанно происходило преобразование разнородных осадков под дыханием пузыристых дав и кремнистых растворов. Так из некогда рыхлого осадка образовалась плотная яшма. Мы не знаем других пород, которые были бы так разнообразны по своей окраске, как яшма. Все богатство красных тонов воплощено в яшме: темно- и кроваво-красные, сургучные, красно-коричневые, вишневые, розовые, розовожелтые. Кроме красного наиболее распространенными цветами яшмы являются зеленый, желтый, оранжевый, черный, серый, серо-фиолетовый, голубовато-зеленый, но никогда не встречается чисто синий.

Названия яшмам чаще всего дают по характеру их окраски, причем различаются одноцветные яшмы (серые, красные, желтые и фиолетовые) и пестрые (ленточные, полосчатые, брекчиевидные, крапчатые, парчовые и т. д.), или по внешнему сходству с некоторыми предметами — сургучная, кирпичная, фарфоровая, копеечная, или же по местности, где они добываются.

Особенно богат яшмами Южный Урал. На протяжении 500 км от р. Миасс на севере до г. Орска на юге с небольшими перерывами яшмы прослеживаются полосой до 50 км ширины, зажатые в толщах диабазовых покровов, вулканических туфов и в метаморфических сланцах палеозоя.

Так, в верховьях р. Миасс разбросаны обнажения разнообразных цветов яшм: от кроваво-красных и кирпичных до черных. Здесь встречается нежно-палевая яшма с дендритами (аушкульская), пестрая ленточная (тунгатаровская), рисунчатая, напоминающая схемы крепостей и линий окопов на старинных планах (фортификационная, или бастионная) и синевато-черная яшма (мулдакаевская) с удивительной мягкостью синеватых и пепельных тонов.

Далее на юг, на берегу оз. Калкан у подножия горы Сабинды обнажаются монолиты серой и нежно-зеленоватой (калканской) яшмы. Это одна из лучших яшм, отличающаяся однородностью, вязкостью и прочностью на истирание и давление. Более 170 лет назад на Петергофской и Екатеринбургской гранильных фабриках начали делать вазы из этой яшмы, допускавшей выделку тонких рисунков на изделиях. Старые мастера оставили нам несравненные по красоте и ценности произведения камнерезного искусства из калканской яшмы, хранящиеся ныне в Эрмитаже и других музеях СССР.

Еще южнее залегают античная, или ямская, яшма, состоящая из зеленовато-желтых и буро-красных лент, и ленточные яшмы — кувандыкская, маломуйнакская и беркутинская. С ленточной хунгатаровской яшмой связано становление глиптики (резьбы но камню), для которой она незаменима.

У дер. Наурузово (б. Кушкульда) добывается знаменитая коричнево-зеленая яшма, где темно-красные полосы перемежаются с густо- или ярко-зелеными. Кушкульдинская яшма является венцом ленточных яшм. Она отличается необычайной насыщенностью буро-красных и зеленых тонов, а также живописными раздувами и сужениями. Из этой яшмы в одном из залов Эрмитажа (зал Леонардо да Винчи) установлены четыре колонны, выполненные на Екатеринбургской гранильной фабрике в 1853 г. мастером Г. Налимовым.

Поразительна грандиозная чаша-храм, сделанная из кушкульдинской яшмы Я. Коковиным в 1827 г. на Екатеринбургской фабрике. Чаша находится в Эрмитаже перед входом в дворцовую церковь. Сделана она не из монолита, а из кусочков яшмы по способу русской мозаики и издали похожа на храм античного ордера. Очень широкая овальная чаша, покоящаяся на шести великолепных опорах, создает впечатление крыши храма. Сочные темно-зеленые ленты, перемежаясь с коричневыми, располагаются на колоннах почти горизонтально, а внутри сосуда они, плавно изгибаясь, как бы переливаются через край.

От дер. Наурузово дальше к югу, вдоль восточного склона Урала тянется полоса красной яшмы с белыми пятнами и полосами кварца. Это также всемирно известная уразовская яшма, за которой укрепилось неправильное название «мясной агат». Из нее изготовлялись крупные чаши и вазы на Екатеринбургской и Колыванской гранильных фабриках. Так, в 1804 г. колыванский мастер Ф. В. Стрижков сделал из этой яшмы великолепную полусферическую вазу. Годом позже из той же яшмы была изготовлена амфоровидная ваза. Обе вазы установлены в Эрмитаже.

В районе г. Орска среди многочисленных месторождений разнообразных яшм особенно знаменита гора Полковник с ее неповторимыми пейзажными яшмами. Свыше 200 разновидностей яшм насчитывается в этом районе. А. Е. Ферсман особенно высоко ценил орские яшмы Южного Урала, которые считал «крупнейшей оригинальной достопримечательностью Урала и национальным богатством нашей страны». Он писал: «Работая над яшмой, русские художники и мастера научились понимать и ценить камень» (Ферсман, 1954, с. 333).

Еще в 1609 г. знаток камня Боэций де Боот отмечал, что цветные яшмы иногда так естественно передают леса, поляны, деревья, тучи и реки, что на некотором расстоянии их можно принять не за камни, а за нарисованные картины.