Винс дураком не был и сразу понял, чем закончится такое вроде невинное действо, как массаж. Перед ним встал очень серьезный вопрос: поддаться желаниям или голосу разума? Последний победил, чему Циль не удивился – голодный мужчина на подвиги не способен. Поэтому он молча взял стакан, в пять больших глотков выпил молочно-витаминную гадость и хмуро глянул на Амели.

– Обеда я так и не получу? – буркнул он, не считая нужным скрывать недовольство этим возмутительным фактом.

– Мм… – Хозяйка бара сделала вид, что задумалась, хотя Винс ей не поверил. – Ладно уж, голодный мой, заслужил, – она издала смешок, и ее ладонь снова скользнула по щеке шпиона. – Я не хочу, чтобы в первый же день работы ты свалился без сил к середине вечера. Но обещай, что сразу после обеда поспишь, – голосом строгой мамочки добавила Амели, и Венсан чуть не огрызнулся, что он уже большой мальчик и как-нибудь сам решит, хочет спать после обеда или нет. – Часика два у тебя есть на отдых. Мы открываемся в семь, сейчас три, – она глянула на изящные часики на запястье. – К пяти тебя ждет стилист.

– Кто?! – вытаращился на нее Венсан и резко выпрямился.

– Стилист, – невозмутимо повторила Амели и поправила прическу. А потом наклонилась к самому лицу Циля, да еще и придвинулась почти вплотную, прижавшись бедром к его ноге. – Винс, меня ты, конечно, устраиваешь в любом виде, – низким грудным голосом произнесла мадмуазель д’Ор, и посланец Сержа чуть звучно не сглотнул – организм ответил совершенно однозначно на такую откровенную провокацию. А тем более еще и покормить обещали. – Но у нас бывают серьезные клиентки, и ты должен выглядеть прилично. Так что к пяти пойдешь к стилисту, – и, не дав ему ничего сказать, Амели прижалась к губам Венсана в кратком, но страстном поцелуе. И почти сразу отстранилась с такой довольной улыбкой, что доблестный охотник за чужими секретами с обреченностью понял: вторую ночь ему тоже вряд ли дадут поспать. – Все, отдыхай, милый, – подмигнув, Амели поднялась с кровати и уже у самого порога добавила: – Силы тебе понадобятся.

Едва за ней закрылась дверь, Венсан зажмурился и упал на подушки, закрыв ладонью лицо. Похоже, он попал. «Отставить панику, – тут же пресек он малодушную мысль, а не плюнуть ли на все и не сбежать куда подальше. – Винс, ты и не такие орешки щелкал, и вообще, до вечера еще дожить надо». А вот последнее соображение очень правильное. Надо сосредоточиться на деле и не отвлекаться на внешние раздражители. Для начала поесть и поспать. К большому облегчению Венсана, обед ему принесли нормальный: борщ с чесночными гренками, тушеное мясо с подливкой и гречневую кашу. С удовольствием расправившись с едой и тут же подобрев, он растянулся на кровати и с чистой совестью крепко уснул.

Проснулся он сам ровно за пять минут до назначенного срока – сработала давняя привычка внутреннего будильника. Венсан смачно зевнул, хрустнув челюстью, потянулся, разгоняя кровь по мышцам, и упругим движением вскочил с кровати. И вовремя – в дверь раздался настойчивый стук. Понятно, за ним пришли, чтобы проводить к этому самому стилисту. Некстати вспомнился недоброй памяти спа-бункер Сержа, Венсан поежился, но решительно расправил плечи и подошел к двери. Ладно уж, в откровенного попугая он себя превратить не даст, а остальное как-нибудь переживет. Наверное. Он открыл дверь и увидел ту самую женщину, которую встретил утром за завтраком, кажется, ее звали Сюзанна.

– Привет, – она улыбнулась и окинула его внимательным взглядом, – выглядишь бодро. Идем, – заместительница Амели развернулась и пошла по коридору.

Венсану ничего не оставалось, как поспешить за ней, понадеявшись, что после стилиста его накормят – желудок опять требовал пищи, быстро расправившись с обедом. Спускаться они не стали, Сюзанна вела будущего бармена коридорами второго этажа мимо небольших уютных гостиных и закрытых дверей, и минут через пять остановилась перед очередной такой дверью.

– Тебе сюда, – улыбнулась проводница и взялась за ручку. – Потом вниз пойдешь, готовиться к вечеру.

Винс надеялся, что перед работой еще успеет поесть. То ли от постоянных стрессов, то ли еще от чего, но у него вдруг прорезался зверский аппетит. Сюзанна распахнула перед Венсаном дверь и жестом предложила войти. Он сделал шаг и замер на пороге, растерянно уставившись на стилиста. Его опять ждал сюрприз, и не совсем приятный.

То, что стилистом оказалась женщина, собственно, Циля не удивило. Но как она выглядела! Могучая баба с плечами раза в полтора шире его собственных, с фигурой, которая идеально вписывалась в прямоугольник, с бюстом, на который легко можно в ряд поставить штук десять коньячных бокалов. Дополняли картину засученные по локоть рукава просторной рубахи, коротко стриженные волосы ежиком и суровое выражение лица, будто дама собиралась сейчас читать лекцию по ядерному вооружению. Венсан едва подавил желание судорожно сглотнуть и попятиться.

– Может, я сам как-нибудь справлюсь? – пробормотал он.

Ну точно, чокнутая планетка. Если тут стилист так выглядит, то страшно предположить, КАК она с ним поработает. И кого в результате сделает. Сзади хлопнула дверь, ощутимо стукнув Винса по пятой точке и отрезав пути к отходу. Ему даже показалось, из коридора донесся довольный смешок Сюзанны. Издеваются, что ли?!

– И вообще, я сам в состоянии привести себя в порядок! – тверже заявил он и попытался нащупать сзади ручку.

– Никаких «сам»! – отрубила сочным басом «барышня». – У нас приличное заведение и нечего позорить его непотребным видом! Подойдите, молодой человек!

Ей бы флотом командовать на адмиральском мостике, с досадой подумал Венсан, понимая, что придется подойти. С тетки станется применить к нему силу, и доблестный добытчик промышленных секретов далеко не был уверен в том, что сможет справиться со стилистом бара «Томный вечер».

– Я из тебя конфетку сделаю, вот увидишь. – Она окинула Винса плотоядным взглядом и разве что губами не причмокнула, сразу отбросив весь официоз, едва вошедший сделал несколько шагов к ней.

Если бы Циль мог сейчас себя видеть, он бы ужаснулся выражению обреченности, исказившему идеальные черты красивого лица. До сих пор Венсан гордился своей сдержанностью и умением не показывать обуревавшие его эмоции. Цикламен же заставил его совсем растерять прошлые навыки самоконтроля.