Ника почти дошла до той стадии, когда становилась опасной для себя и других, как замигали огни на браслете. Ильина замерла, зло фыркнула, встряхнула запястьем и поднесла пылающую огнями звезду к губам.

– Что? – Тон был вовсе не дружелюбным. При звуке голоса из гарнитуры пришлось успокоиться.

– Да, Илья Петрович, ясно. Эксперимент продолжается. Какие беспорядки? Еще и забастовки? Конечно, мы с Левашовым делаем все, что можем. Фильм почти готов. Сегодня после эксперимента доложим. Хорошо, всего доброго.

Голос Вероники лился сахарным сиропом – густым, золотистым, блестящим на свету, приторно-сладким на языке. Едва связь прервалась, Ника зло топнула ногой:

– Проклятье! Бронька, что на приборах?

– По-прежнему, – флегматично ответил Соловьев. – А нет, стой. Мне кажется, вращение капсул замедляется.

Звякнули металлические прутья, поползли в стороны, складываясь, сворачиваясь, открывая путь бирюзовым кабинкам. Наверно, Машка почувствовала своего клона быстрее Ники, побежала встречать.

Дорофея вышла, покачиваясь, позволила Брониславу подхватить себя на руки. Уже в микроавтобусе, пока вытаскивали Роберта с Павлом, пока возле Левашова суетились медики, Дора поделилась впечатлениями с Машей:

– Я видела то место, через которое сама перенеслась из мира в мир. Кажется, я его вспомнила теперь.

Во всех подробностях она поведала о своих путешествиях, таких реальных и удивительных, намного более захватывающих, чем макросетевые игры.

Роберт больше молчал, отмахнулся от Брони, в несколько глотков осушил термос с чаем и ушел в машину «думать о главном».

Ника с чистой совестью перепоручила переглядывающихся девушек Розе, выудила из цепких врачебных рук полуживого Павла и, угрожая военным трибуналом, сама потащила доснимать и монтировать фильм.

Ее злила отрешенная задумчивость Ноэля, злил флегматичный Броня. От общения с Робертом он стал спокойней и сосредоточенней. Таким, каким обычно был во время напряженной работы, ведущей к очередному изобретению. В подобные моменты интриги и раздоры с коллегами, попытки самоутвердиться за счет других отходили на второй план, а то и вовсе переставали интересовать профессора Соловьева. Ника знала: затишье никогда не длилось долго и после него следовало ждать грозы. Мишенью по старой привычке чаще всего становилась она, Вероника. А ей сейчас не до того.

Ей предстояло четыре с половиной часа работы, ссор и споров с командой Левашова, просмотра материалов в прокуренной аппаратной в здании телецентра Барска, литры дрянного кофе из кофе-машины, остывшая пицца, которую привез сэкономивший на доставке Семен… И требовалось море терпения, чтобы не плюнуть на все и не уйти домой до завершения работы.

И вот когда заветный миг наступил, техники разошлись, помощники паковали оборудование, Ника взяла со стула сумочку… Именно тогда ожила звезда на браслете. Что за напасть! Таскаешь ее на себе, в любое время могут дернуть, поднять на ноги. Хуже мобильника. Тот хоть отключить можно. А тут не имеешь права. Долг, чтоб его.

– Вероника! – Голос Ильи Петровича дрожал от волнения и негодования. – Ваш институт переводят на военный режим. Отряд-подкрепление прибудет утром. Похоже, мы опоздали. Началась охота на клонов. Тот немецкий провокатор, выложивший в сеть информацию, поднял такую волну, что Всемирный потоп по сравнению с ней – буря в тазике воды! Активисты – борцы с пилигримами – вычисляют липовых близнецов и хватают, применяя силу. Только в Москве пропали четверо сотрудников. В Штатах некая религиозная группировка объявила пилигримов посланцами Сатаны, семерых уже застрелили. Кто-то из высших чинов сливает информацию!

– Что мне делать? – Ника привалилась спиной к книжному шкафу. Твердый переплет толстенного фолианта впился острым краем между лопаток.

– Вероника, Левашову нужен друг и советчик, – продолжал генерал. – Барск охраняется лучше алмазного фонда страны, а нашему режиссеру требуется надежный сенс и консультант. Отправляйся с ним завтра. Заодно последишь за нашими центрами клонирования. Это не просьба.

– Поняла, уже пакую вещи. – Она прервала связь и обернулась к Павлу. – Утром вылетаем вдвоем, – без объяснений сообщила она.

В кои-то веки она рассчитывала выспаться после нервного дня, но по возвращении в квартиру обнаружила там целый штаб. В гостиной на диване единолично развалился Роберт. Он закинул ноги на подлокотник, заложив руки за голову. На журнальном столике примостились защитного цвета поношенный рюкзак и потертый блокнот.

Председатель занял кресло, листал рекламный журнал, рассеянно вчитывался в характеристики новых телевизоров и холодильников. Маша с Дорой, настороженные и внимательные, расположились на пушистом ковре под пальмами в кадках. При ее появлении спрятали планшет в сумку. Ника слишком устала, чтобы обращать внимание на девчоночью возню. Броня притащил из соседней комнаты стул и теперь сидел, вытянув длинные ноги.