— Ой, правда! — воскликнула девочка, старательно разыгрывая искреннее изумление. — Ну, теперь задавай свой вопрос.

Грогат вспомнил, о чем хотел спросить.

— Твой отец — колдун?

— Нет, он добрый чародей. А вот тебе загадка: что это — цыпленок, а без костей?

— Цыпленок… без костей? — оторопело вытаращил глаза Грогат. — Ну, скажи же мне скорей, что это за цыпленок, а то порой так охота закусить птичкой, чтобы костями язык не царапать!

— А ты яичко изжарь! — весело посоветовала великану Корделия.

Грогат выпучил глаза, запрокинул голову, расхохотался, затопал по полу ножищами.

— А он что же, цыплят целиком ест? — удивился Джеффри.

— Угу, — отозвался Магнус. — Небось и перышки не ощипывает.

— Так, надо подумать… — Корделия задумчиво прижала палец к губам. — О чем же тебя спросить…

— Почему скитается по свету? — подсказал сестре Магнус.

— Почему ты скитаешься по свету? — озвучила вопрос Магнуса Корделия. — Ведь у тебя такое замечательное… логово — надо только подремонтировать немножко.

— Потому я скитаюсь по свету, — проворчал великан, — что терпеть не могу жалких трусов, которые только и делают, что чужие приказы исполняют: «Сделай то, подай это!» — только это я и слыхал от старика, который меня воспитывал. Надоело мне это до смерти, вот я и решил, что, как вырасту большой, ничьих приказов слушать не стану. И потому я плевать хотел на разных трусов, которые только тем и занимаются, что кланяются да исполнят чужие приказы. Пусть они мне повинуются! — Он наклонился к столу и, пристально уставившись на детей, задумчиво протянул: — А вот вы, похоже, ничего не боитесь и никому не поклоняетесь…

— Неужто мы ему понравились?

— А нам это нужно?

— Папины враги пользуются этим бедолагой как марионеткой, дабы сеять хаос в нашей стране, — возмущенно подумал Джеффри. — А сам он и не ведает об этом, хоть и гордится тем, что не исполняет чужих приказов!

— Это верно, — согласился Магнус, — и не сомневаюсь в том, что над Грогатом поработали враги нашего папы из ИДИОТа — те самые, которые против всякой власти, — это они явились к старикам и дали им денег. Но почему другие папины враги — те, что из ВЕТО, которые мечтают сжать весь Грамерай в ежовых рукавицах, не остановят Грогата?

— Да потому, что им намного проще будет явиться и захватить страну, когда здесь уже не будет ни власти, ни войска, а останутся только маленькие разбойничьи шайки, — отозвался Джеффри.

— Что-то не нравится мне, как он смотрит на нас, — не без опаски подумала Корделия.

— Пора узнать, станете ли вы повиноваться мне, — проворчал Грогат.

— Скорее, — услышали братья и сестра мысль Грегори. — Я все время следил за тем, как текут его мысли, когда он двигает руками и ногами и старается сохранить равновесие. Мышцами управляет большой узел в середине живота.

— Ему будет очень больно, если ты силой своей мысли сожмешь этот узел, — заметила Корделия.

Магнус, набравшись смелости, проговорил:

— А может быть, интереснее узнать, не командует ли кто-то тобой?

Глаза Грогата полыхнули гневом. Он вскочил на ноги и взревел:

— Ты что, смеешься надо мной, малявка? Кто может мною повелевать?

— Тот человек, который принес старикам зелье, чтобы они тебя им подпаивали, — ответил Магнус, чувствуя, что близок к разгадке. — Ведь если ты не пьешь его, тебе становится больно, да?

Довольно долго Грогат молча таращился на мальчика, сверкая глазами.

Но вдруг он резко повернул голову к окну. Губы его скривились в зловещей ухмылке. Он процедил сквозь зубы:

— Что это еще за шум?

Дети насторожились, прислушались, но ничего не услышали.

— Не знаю, — признался Магнус. — А что это?

— Девица, — утробно захохотав, проговорил Грогат. — девица, и больше никого… Одна-одинешенька, бредет по лесу. Не-ет, так не годится, чтобы она одна ходила…

И великан развернулся к двери.

Распахнув ее, он обернулся и наставил на детей боль-ущий указательный палец:

— Не вздумайте удрать! Я запру дверь на засов, а если попробуете через окно вылезти, расшибетесь насмерть!

С этими словами он ушел и захлопнул за собой дверь.

Дети переглянулись во внезапно наступившей тишине.

— Надеюсь, вы не станете его слушаться? — послышался вдруг голос со стороны очага.

Все четверо вздрогнули и проворно обернулись.

— Пак! — радостно вскричала Корделия.