А, убив, можно даже не прощаться на пороге. Там и не попрощаешься толком — внутренняя-то дверь закрывается первой. Можно даже и не притворяться. Просто закрыть за собой дверь и сесть на стул или на диван в приемной. И ждать, когда будет обнаружен труп. И всех обмануть.

Всех, кроме гениального сыщика Алика Зимина.

Как ты дело раскрутил, похвалил себя Алик. Никто не смог, а ты, даже не побывав на месте преступления, не вложив пальцы в рану, все просчитал и раскрыл. Награду гениальному сыщику!

Но Юрка Гринчук был очень уверен. Совершенно уверен. У него бы хватило ума понять, что охранник вполне мог убить Ларенко. Алик однажды видел, как Гринчук тесты решает, те, что на айкью. Лихо это у него так получалось, у самого Алика выходило значительно хуже.

Алик пересел на диван, взял на колени телефон.

Вот позвонить и спросить у него, как же это так проморгали они убийцу. Ладно, потенциального убийцу, но проморгали же. Прокурор прозевал, менты не сообразили. Брат опять же ничего не заподозрил…

Алик взял трубку.

Или его волновало только доброе имя брата? Важно было, чтобы не самоубийство, чтобы и брата не позорить, и чтобы семья не страдала. Им и так плохо, но это несчастный случай. Не самоубийство. Брат приехал, чтобы спасать семью и имя брата. Ему было важно, чтобы дело… как это… переквалифицировали из «доведения до самоубийства» в «несчастный случай». И это помешало ему увидеть всю картину.

А вот сейчас господин Зимин позвонит товарищу Гринчуку и скажет… Спросит, а не рассматривали орлы-опера версию об убийстве? Гринчук помолчит пару секунд, потом скажет энергично «твою мать» и пообещает перезвонить. А уж когда перезвонит, то будет благодарен. Признает, что Алик не какой-то там щелкопер, а очень толковый журналист. И окажется Алик единственным, кому будет позволено писать об этом деле.

Алик набрал номер.

Гудок. Длинный. И еще раз длинный. И снова. Может, Юрки нет дома? По делу побежал. Вон с «сапогом» договорился о встрече и побежал.

— Да? — спросил Гринчук из телефонной трубки.

— Это я, — сказал Алик.

— И?

— Хотел спросить… — Алик кашлянул. — О Ларенко…

— Я же тебе сказал — нечего там искать. Несчастный случай. Там на всем деле гигантскими буквами написано — несчастный случай.

— Охранник.

— Что — охранник?

— Он мог убить, — сказал Алик тихо.

— Это как?

— Ну вошел, выстрелил, вышел…

— Не мог, — отрезал Гринчук.

— Да нет, мог. Смотри, это он сказал, что просто вошел и оставил карабин, а на самом деле мог свободно войти и застрелить… В тамбуре зарядить и потом…

— Не мог. Вот просто прими к сведенью, что не мог, и все.

— Но он был последним, кто видел Ларенко живым…

— Да, последним. И что?

— Так почему он не мог этого сделать? У него алиби нет, между прочим…

— Есть у него алиби, — сказал Гринчук. — Проверяли — есть.

— Какое может быть алиби?… — начал Алик, но Гринчук дослушивать не стал.

— Значит, слушай сюда и не говори, что не слышал, — с нажимом произнес Гринчук, — Мы с Сашей Ларенко все это еще прошлым вечером переговорили. И об охраннике тоже подумали.

— Ты знаком с братом Валентина Николаевича? — удивленно протянул Алик.

— А почему бы мне не быть с ним знакомым? В самом начале прошлого года я как раз дослуживал в спецназе, мы банду в Луганской области гоняли. Вот там и познакомились. Я пулю поймал, он меня вытаскивал. Немного пострелять пришлось, но в целом все обошлось…

— Знакомы… — растерянно повторил Алик.

— И мы пришли к выводу, что охранник здесь ни при чем. И ты — тоже ни при чем. Если надумал карьеру восстанавливать на этом деле — ничего не восстановишь. Сашка злой на ваших, как черт. Грозился головы отрывать, если кто-то полезет в семейные дела. Им и так хреново. Ты это понять можешь? Хреново. Нужно все это пережить, похоронить погибшего и дальше как-то… Ты можешь это понять?

— Могу.

— Ну вот и понимай, — сказал Гринчук и положил трубку.

— Вот и понимай, — сказал Алик.

То есть откуда-то у охранника есть алиби. Вот есть алиби, хоть ты тресни, хотя быть не может по определению. Как это получается?

Ведь все так логично укладывается — была у него возможность. Была ли причина — черт знает, а возможность — точно была.

Просто Гринчук завидует Алику. Вот прямо на ходу придумал охраннику алиби, чтобы держать Зимина на расстоянии, а сам сейчас начнет копать в этом направлении. Зацепит убийцу, раскрутит…

В конце концов, он это не от плохого отношения к Алику, а для соблюдения конспирации. Чтобы не было утечки, прежде чем убийцу возьмут. Вполне себе версия.