Раз уж так вышло, нам придется пару раз потерпеть косые взгляды прохожих. И действовать без колебаний, словно мы находимся дома, вдали от посторонних глаз вместе с их оценкой. Если заявление о возвращении домой не подействует, эту угрозу придется исполнить, даже если мы сами были заинтересованы в продолжении визита, не достигнув всех его целей. Не выполнять собственные обещания и так плохо. Но учить этому ребенка, да еще в такой важный для становления его взглядов момент, – еще хуже. Потому, если уж мы сказали, что уведем его домой, его нужно увести, несмотря на протесты и собственную досаду.

В то же время лучше не делать капризному отпрыску пространных выговоров прилюдно – не устраивать сцен, подобных той, что попытался устроить он нам. Чувство стыда – плохой советчик (мы должны были убедиться в этом только что, на собственном примере). Потому если мы уж слишком явно попытаемся опозорить ребенка, да еще при всех, он наверняка не сделает больше ни одной попытки повторить свою проделку… Но вот в том, что этот день он будет вспоминать нам даже на смертном одре, мы можем не сомневаться!.. Словом, лучшего способа привить ненависть и презрение к себе нам будет просто не сыскать. И никакая сыновняя/дочерняя любовь не сгладят нанесенной при всех обиды.

Эта ошибка весьма распространена среди действительно строгих или очень уставших нести свое бремя родителей. Но нам придется сделать над собой усилие, чтобы не сказать и не сделать больше необходимого в таких случаях. То есть нам нельзя обращаться к прохожим с просьбой дать оценку поведению нашего чада, и тем более недопустимо отвечать ему пощечиной на удар, обливать орущего ором начинающего шантажиста водой. Понятно, что мы тоже в бешенстве от испорченной прогулки и несбывшихся надежд на встречу с друзьями. Тем не менее сейчас нам нельзя «впадать» в эмоции – капризничающий отпрыск только того от нас и ждет, апеллирует как раз к чувствам нашим и всех, кто наблюдает эту сцену. Так что чем рассудочнее мы поведем себя в таких обстоятельствах, тем больше у нас будет шансов избежать их повторения.

Например, нам нужно подойти к покусанному/побитому, погладить место повреждения, осведомиться у него, насколько ему больно, предложить чаю… Словом, переключить всю свою заботу и внимание на него на некоторое время. Можно в сочетании с выговором юному агрессору и, опять-таки, пояснением, что мама не хочет играться/общаться с кусачей дочкой/сыном, поскольку так поступать плохо. Время преувеличенной заботы о пострадавшем должно быть таким, чтобы ребенок заметил, что он остался один, и понял, что родительское игнорирование – это отнюдь не так весело, как хотелось бы. Заодно по дальнейшей реакции и поведению ребенка мы сможем судить о том, насколько его удивило наше трепетное отношение именно к этому члену семьи. Другими словами, мы сможем догадаться, насколько оно было для него неожиданным, и, так сказать, в кого он «метил» эту «стрелу» – в нас, в оказавшегося жертвой или вообще в кого-то третьего, кому была отведена роль немого свидетеля.