— Как там ваша пищевая система? — спросил Коля. — Перестала драконов коноплёй кормить?

Коля всё время вглядывался в просвет между кустами бамбука, чтобы видеть, что происходит на площадке перед террариумом. Но там, если не считать редких прохожих, ничего не происходило. Ни толстяка с худым, ни Алисы не было видно.

— Глупейшая ошибка, — сказал Электрон. — Ни один элементарный робот такой не совершил бы, не говоря уж о человеке. Для машины что мясо, что конопля — не больше как набор знаков. Нет, этот произвол надо ограничивать…

— А что это за машина такая — миелофон? — спросил Коля. — Тоже из новых?

— Миелофон? Нет, её уже несколько лет, как изобрели. Но, наверно, миелофоны скоро кончатся.

— Почему? Разве так бывает?

— Такой исключительный случай. Ведь сам аппарат никакого нового слова в технике не сказал. Просто электронный усилитель с приёмником. Главное в нём

— кристалл. А пока что эти кристаллы нашли только на астероиде Власта; совсем маленький это астероид, примчался откуда-то из другой Галактики миллион лет назад, попал в орбиту Солнца, вот и крутится с тех пор. И всего пока что этих кристаллов обнаружили штук двадцать или чуть больше. Некоторые думают, что их изготовили жители той планеты, от которой когда-то откололась Власта, другие даже подозревают, что эти кристаллы живые существа, только они живут так замедленно, что требуются десятки тысяч лет, чтобы это заметить. Центр миелофона — такой кристалл. И никто не может сделать миелофонов больше, чем есть на свете кристаллов. Ясно тебе?

— Не ясно, — сказал Коля. — А для чего миелофон нужен?

— Странно, ты не слышал о миелофоне?

— Ну пропустил, — ответил Коля.

Электрон Степанович сокрушённо поглядел на Колю, вздохнул, но продолжал:

— Когда первые кристаллы привезли на Землю и стали исследовать, то один из учёных обратил внимание, что, когда близко подходят люди, в структуре кристалла что-то меняется. Стали учёные биться над этим делом и наконец поняли, что кристаллы могут улавливать волны, которые испускает мозг. Тогда догадались соединить кристаллы с усилителями, и в один прекрасный день учёные услышали мысли. Представляешь, какая началась суматоха в учёном мире!

— Да уж, наверно, — сказал Коля.

— И ты об этом не слышал?

— Может, я маленький был? Значит, миелофон может читать мысли на расстоянии?

— Конечно. О чём же я тебе толкую! Представляешь, сколько нашлось желающих получить миелофон?

— Конечно, представляю, — сказал Коля. — Все фокусники сразу сбежались.

— Кто? Фокусники? При чём тут фокусники?

— Ну, которые мысли угадывают.

Электрон поглядел на Колю как на сумасшедшего, и даже его висячие усы приподнялись на сантиметр. Но он с собой совладал и сказал:

— Конечно, не фокусники. Во-первых, врачи. Одно дело, когда больной рассказывает или диагностические машины ставят диагноз, но при некоторых болезнях, например при нервных, важно знать, что же думает человек на самом деле. Или в детских поликлиниках. Пока ребёнок не научился говорить, он не может объяснить, что и где у него болит.

— А в зоопарк зачем такой прибор дали?

— Не в зоопарк, а в Космозо. У нас же космические животные, некоторые из них совершенно уникальные, и не всегда люди могут толком понять, как их кормить, какую они любят температуру и вообще какие у них бывают потребности. Вот и выдали один из двадцати миелофонов, которые есть на Земле, для нас. Но мы его бережём пуще зеницы ока.

— Конечно, бережёте! — сказал Коля. — Я сам видел, как Алиса его таскала в террариум. Чуть не потеряла.

Не надо думать, что Коля по натуре доносчик. Просто он был зол на Алису, которая рисковала таким ценным прибором. Всего двадцать на всю Землю и в больницах наперечёт, а она бегает по Космозо и слушает мысли какой-то трубы!

— Если таскала, — сказал Электрон, — значит, ей профессор Селезнев разрешил.

— Ещё бы, — сказал Коля, — родной папаша!

— Смотрю я на тебя и время от времени удивляюсь, — сказал Электрон. — Казалось бы, ничего, кроме одежды, странного в тебе нет. Парень как парень. А иногда такое ляпнешь, словно ты какой-то выходец из средневековья.

— А я чего сказал?

— Ты сказал, что профессор Селезнев мог рисковать ценным прибором для того, чтобы доставить удовольствие своей глупой дочке. По крайней мере так твои слова прозвучали. Во-первых, Алиса достаточно ответственный человек, и если ей нужен миелофон, то для дела…

— Мысли какого-то пустотела подслушивать, — сказал Коля. Он не хотел сдаваться.

— Правильно. Я тоже подозреваю, что пустотел мыслящий. Тем более, что он сейчас зацвёл и у него могут возникнуть новые эмоции. Я был бы рад, если бы у тебя голова работала хотя бы в пять раз слабее, чем у Алисы.

— Спасибо, — сказал Коля, — за комплимент.

Само собой разумеется, что после этого он к Алисе стал относиться хуже, чем прежде. Даже возникло мстительное чувство: пускай эти гаврики утянут у неё миелофон. Вот тогда она попрыгает со всеми своими способностями.

— Добро, — сказал Электрон Степанович. — Мне пора. Рад был познакомиться. Может, ещё встретимся.

По его тону понятно было, что он уже жалеет, что познакомился. Ну и пожалуйста, подумал Коля.

— А ты не идёшь? — спросил Электрон.