Алиса не понимала, что задумал ее друг, но не стала мешать ему. Она надеялась на Пашкину находчивость.

— Идите в тронный зал, — приказал Четырехглазый. — Вас проводит мой верный тролль. А вы, все остальные, расходитесь, срочно расходитесь по своим рабочим местам. И ввиду того, что все прогуляли целый час, проторчав на этой площади и ничего не делая, вы все оштрафованы на дневной паек, а сон сегодня будет укорочен на час. Ура?

— Ура! — крикнул кто-то из придворных.

— А что касается вас, мои дорогие помощники, — сказал диктатор, обернувшись к значительным лицам, — то после казни прошу всех на скромный ужин.

Больше Алиса ничего не слышала. Тролль втолкнул их с Пашкой в тронный зал, молча показал на дверь за троном и остался стоять возле нее. Видно, никто не имел права входить во внутреннюю квартирку кабинетного ученого Гарольда Ивановича.

Они поднялись по знакомой лесенке.

— Ты что задумал? — спросила Алиса.

— Ничего! — ответил Пашка, показав себе на ухо — могут подслушать.

Он первым подошел к двери в квартиру Гарольда Ивановича и нажал на кнопку звонка.

— Он еще не успел, — сказала Алиса.

И в самом деле, им пришлось подождать минуты три, прежде чем изнутри послышались шаркающие шаги и голос ученого произнес:

— Кто там?

— К вам гости! — бодро сказал Пашка. — Ваши старые друзья, нас прислал Четырехглазый.

— Кто-кто? — Гарольд Иванович приоткрыл дверь на цепочку.

— Здешний повелитель.

— Здесь есть повелитель? Никогда не слышал, — сказал ученый. — Ах, это вы, Пашенька и Алисочка? Как я вам рад! Заходите, заходите.

Ученый откинул цепочку и впустил гостей.

Черная шляпа висела на вешалке в прихожей. Но сам диктатор успел снять ходули и был уже в домашнем халате и шлепанцах.

— Заходите, — сказал он ласково. — Что же вас снова привело ко мне?

— Страстное желание посмотреть на вашу коллекцию, — сказал Пашка. — Прежде чем нас казнят, я должен насладиться ею.

— Казнят? Вас? Детей? Какое варварство! Вы, наверное, злостные преступники?

— Честно говоря, нет! — прошептал Пашка. — Но этот мерзавец Четырехглазый думает иначе. И знаете почему?

— Почему же?

— Он нас страшно боится.

— Вас? Детей?

— Он боится, что мы вернемся обратно и расскажем о тех безобразиях, которые здесь творятся.

— Безобразия? — Ученый был очень расстроен. — Не может быть! Я, правда, не встречался со здешним повелителем, но по отзывам он — милейший человек и жертвует всем, чтобы научить местных дикарей жить по справедливости, соблюдать порядок и плановую систему. Он считает, что мир должен быть организован строго и четко, как коллекция насекомых.

— Нет! — поддержал хитрость Гарольда Ивановича Пашка. — Когда встретитесь с этим негодяем, то поймете, насколько вы не правы. Это мучитель и садист. Он уверен, что люди должны жить, как бабочки на булавках.

— Не будем отвлекаться. Какую часть коллекции вы хотели бы посмотреть?

— Все части, — сказал Пашка.

— Ну что ж, начнем.

Следующие полчаса показались Алисе самыми скучными в жизни. Гарольд Иванович доставал один за другим планшеты с наколотыми на них насекомыми и подробно рассказывал о них Пашке, а Пашка не спеша задавал вопросы. И если посмотреть на них со стороны, то подумаешь, что перед тобой старый ученый и его верный увлеченный ученик.

— Вот и все, — сказал наконец Гарольд Иванович. — Вы ознакомились с моей скромной коллекцией. Если не считать той коробочки, которую мне принесли сегодня.

Он показал на коробочку с молью, пойманной Пашкой.

— Ею я займусь сегодня вечером, когда с вами будет покончено. Довольны ли вы, Павел Гераскин?

— Мне жалко, что моя мечта стать собирателем насекомых не сбудется.

— Если бы это зависело от меня, — сказал Гарольд Иванович, — ты был бы моим любимым учеником. Но народ… народ требует.

— Чего требует народ?

— Ты же мне сам сказал, что народ тебя приговорил?

— Ничего я не говорил. Народ ждет не дождется, когда вас убьют.

— Ах, не говори страшных вещей, у меня слабые нервы! Как можно меня убить, когда меня все так любят?

— Как жаль, — сказал Пашка, оглядываясь, — что вы не показали мне всю коллекцию. Не думал, что вы будете обманывать меня по мелочам.

— Я? Показал не всю коллекцию?

— А где сколопендра Гарольди? Почему вы ее скрываете?