15. Если он продолжает пить после медицинского предупреждения, что он серьезно повредит этим свой организм, здесь вполне проявляется истина, которую мы подозревали и раньше: хронический алкоголизм есть медленная форма самоубийства. Это способ уклониться от силы развития, которую мы назвали физис, и от запрета, в обычных условиях не дозволяющего направленному внутрь мортидо причинить индивиду смерть. Приятнее пить, чем вешаться; это не вызывает таких чувств, как намеренная попытка самоубийства. Хронический алкоголизм есть самоубийство даже в том случае, если пьющий считает свое стремление к смерти "подсознательным".

Впрочем, есть и другие виды пьянства. Человек, страдающий циклической депрессией, может начать пить, когда чувствует наступление депрессии, не сознавая, почему он это делает; он пытается таким образом скрыть от себя свое состояние.

В старину женщины с регулярными депрессиями в период менструаций имели обыкновение принимать в изрядных дозах некие "растительные микстуры", содержавшие высокий процент алкоголя. Это были попросту коктейли, но поскольку они рассматривались как лекарства, то самая добродетельная старая дева, которой даже мысль о «выпивке» не пришла бы в голову, могла себе позволить эти чудесные "микстуры", магически превращавшие ее менструации в нечто куда более веселое, чем прежде.

Питье дешевого вина, вместо других видов алкоголя, является признаком особого типа алкоголиков под названием "wino". 32 Говоря об алкоголиках, многие подразумевают околачивающихся у ларьков «wino». Но большинство алкоголиков – не «wino» и не пьяные бродяги. Лишь около семи процентов американских алкоголиков выпивают у винных ларьков. Остальные, а их около пяти миллионов, пребывают у себя дома, на заводах или в учреждениях.

Часто случается, что два алкоголика вступают в брак в иллюзорной надежде, что, страдая от одного и того же недуга, они смогут лучше понять и помочь друг другу. Это крайне рискованно, потому что приводит обычно к взаимному поощрению пьянства.

Есть люди, у которых выпивка вызывает рвоту прежде, чем наступает стадия отравления; хотя это их нередко смущает, они могут считать себя счастливыми людьми.

2. Что такое наркоман?

Есть лекарства, обычно прописываемые врачами в очень небольших дозах. Наиболее известен из них сок восточной разновидности мака. После операции врач успокаивает больного, сделав ему укол морфия, весом примерно в четверть пшеничного зерна. Этого достаточно, чтобы средний человек уснул даже при жестокой боли.

Некоторые люди находят получаемые из мака продукты очень приятными и начинают принимать их без предписания врача; в одних случаях они делают это, чтобы испытать приятные сновидения и грезы, а в других – чтобы унять свои издерганные нервы и хоть на время обрести покой. Поскольку такая практика запрещена законом, они принимают наркотики в любом виде, в каком их можно незаконно добыть. В одних местах они находят разносчиков, торгующих опиумом, который можно курить или принимать внутрь; в других они могут достать лишь морфий или героин, вводимые под кожу шприцем.

После приема этих препаратов в течение некоторого времени обычно происходят две вещи: во-первых, у них возрастают напряжения вследствие чувства вины; во-вторых, действие препарата ослабляет их Эго. Они сохраняют все свои прежние бедствия, а вдобавок приобретают, быть может, гложущее ощущение, что нарушают закон, вступая в сделку с преступниками для получения того, что им нужно.

Так образуется порочный круг: напряжения Ид становятся у них все страшнее, а между тем их Эго становится все менее способным с ними справиться. Потребители этого рода нуждаются тем самым в постоянно возрастающем количестве наркотика, чтобы вернуть себе ощущение безопасности, спокойствия и самообладания. Они "психически зависимы".

Их психика погружается в хаос, как только они лишаются своего препарата, но это еще не все: они, сверх того, "зависимы телесно". "Зависимый", оказавшись без морфия, страдает всевозможными видами болей и недомогания, потливостью, сердцебиениями, желудочными расстройствами, дрожью и вообще "сплошным воплем". Чтобы успокоить свое тело и свой дух, ему может понадобиться доза в восемь, шестнадцать или даже сорок раз превосходящая нормальную; такая порция убила бы нормального человека, но как раз необходима, чтобы спасти наркомана от страданий.

Незаконное получение таких доз обходится недешево, и наркоманы измеряют свою «зависимость» суммой денег, которую им ежедневно приходится на нее тратить. Пятьдесят долларов в день составляют не слишком редкую цену такой привычки, и, поскольку без своего препарата наркоман превращается в дрожащий клубок терзаемых болью нервов, он готов на крайности, чтобы получить свою дозу. Этим объясняется столь обычная у наркоманов преступность – чаще всего проституция и воровство.

Самое обычное из преступлений – воровство, и некоторые наркоманы специализируются на обходе больших многоквартирных домов, пробуя каждую дверную ручку и совершая полуминутный обход каждой незапертой квартиры; они хватают при этом все сколько-нибудь ценное, что можно засунуть в карман. Девушки и юноши, идущие на проституцию или воровство, становятся добавочным источником дохода для синдикатов, продающим им наркотики: эти же синдикаты могут контролировать проституцию и сбыт краденого. Почти все наркоманы становятся вдобавок "разносчиками", чтобы поддерживать свою привычку. И они все больше запутываются в паутине преступности. Поскольку синдикатам известно, что они должны получить свой препарат любой ценой, эти молодые люди находятся в их полной власти. С них берут сколько можно и обманывают их, как хотят. Незаконная торговля наркотиками – грязное дело; все его участники, за редким исключением, всегда готовы при первой возможности друг друга надуть.