– Я?! – преувеличенно изумилась султанша. – Разве за дары ждут благодарности? Нет, это подарок от сердца в знак благодарности за сохраненную жизнь моего сына.

Абдул-Хамид кивнул:

– Я рад, что ты все правильно поняла, Михришах. И все же оставляю за собой право вернуть девушку, если ей что-то не понравится.

– Если она вам не понравится, Повелитель.

– Я сделаю ответный дар. Тебе приведут пять новых служанок. Или нового евнуха. Что ты желаешь?

– Благодарю вас, Повелитель, у меня достаточно слуг. А единственное мое желание… – она не успела договорить то, что хотела бы, встретившись взглядом с насмешливыми темными глазами султана, почти сникла, – …видеть чаще моего сына Селима.

– Ты бываешь у него раз в неделю. Сомневаюсь, что и раньше видела Селима часто. Этого достаточно, тем более расследование обстоятельств заговора еще не закончено, я не хочу, чтобы семейные узы влияли на это расследование.

Михришах сумела сдержать свои эмоции, поклонилась, чтобы уйти. Абдул-Хамид поинтересовался:

– Так кого тебе прислать, служанок или евнуха?

– Служанок, если они молоды и хороши собой. Не люблю некрасивых людей…

Оставалось надеяться, что Накшидиль справится со своей ролью.

Хотя сейчас Михришах в этом уже сомневалась. Абдул-Хамиду Клетка пошла на пользу, он умен, прозорлив и видит всех насквозь. Едва ли Накшидиль удастся такого обмануть. Султан догадался, что девочка жертвует собой. Но ничего преступного в своем поступке Михришах не видела, обвинить ее не в чем.

Даже если девочка не слишком удачно начнет уговаривать султана отпустить ее любимого, Абдул-Хамид не сможет укорить в этом ни ее, ни самого Селима.

Михришах Султан не очень долго размышляла над последствиями своего поступка: она дело сделала, если получится повлиять на султана – хвала Аллаху, а не получится, так на все воля Всевышнего. Селим в Клетке на жизнь не жаловался, у него было все, кроме свободы передвижения и встреч. Был и хороший наставник – Али Хикмет, который много лет наставлял самого Абдул-Хамида в той же Клетке.

Михришах понимала, что нужно просто подождать. Если бы султан желал, он давно казнил племянника, если бы был на Селима или его мать слишком зол, условия содержания шехзаде были иными. Но для султанши каждый лишний день пребывания сына взаперти даже в самых лучших условиях казался годом.

И дело не в несвободе Селима или невозможности с ним видеться. Была еще одна важная причина торопливости Михришах, потому она и Накшидиль поспешила подарить Повелителю. Его наложница Айше должна скоро родить. По всем приметам это будет мальчик, и кто знает, кому тогда оставит трон стареющий уже султан?

Михришах не отпускали эти мысли ни на миг. Это Абдул-Хамид мог оставить их с Селимом во дворце потому, что пока у султана только дочь Эсма, но что будет, если Айше и впрямь родит сына?

Потому задача Михришах не только вытащить сына из Клетки, но и внушить Абдул-Хамиду, что именно Селим достоин стать следующим султаном. Конечно, влюбленная в Селима Накшидиль будет настраивать Повелителя за племянника, но в этом тоже существовала своя опасность: султан тоже мужчина, как бы влюбленность юной француженки в младшего не вызвала ревность старшего. Михришах Султан вздохнула. Верно говорят: в поспешности – раскаяние, в размышлении – спасение. Пришло время размышлять. Каяться в том, что поспешила, доверившись аге янычар, или беспокоиться о том, что Накшидиль может не справиться с порученным ей делом, – бесполезно. Сделанного не воротишь, теперь нужно только ждать.

Навстречу султанше к двери ее покоев вышла Далал:

– Госпожа?

Михришах усмехнулась:

– Султан забрал твою любимицу. Остается надеяться, что не зря.

– Ай вай! – В голосе старухи слышалось неподдельное горе. Неудивительно: она готовила Накшидиль для молодого красивого шехзаде Селима. А досталась девочка старому Абдул-Хамиду.

– Перестань болтать и отправляйся в гарем.

– Госпожа?

– Наверняка Накшидиль попросит, чтобы ты была рядом. Постарайся, чтобы девочка не наделала глупостей, она это может. Не понимает своей выгоды, дурочка, – вздохнула Михришах Султан.

«Да уж, тебя бы на ее место!» – мысленно усмехнулась Далал, опуская глаза. Она действительно торопилась к Накшидиль, чтобы ее подопечную не обидели в гареме.

Султанская сестра Эсме Султан оказалась дамой строгой. Она внимательно осмотрела новенькую, довольно хмыкнула и поинтересовалась по-турецки:

– Ты откуда?

Эме понимала, о чем ее спросили, но запнулась, прежде чем ответить:

– Я… из Франции.

– Почему так неуверенно? – Эсме Султан перешла на французский.

Эме даже обрадовалась: здесь действительно многие говорят по-французски. И султан, и его сестра…

– Я с Мартиники, это земля Франции, но очень далеко, возле Америки.

– Как тебя звали дома?

– Эме. Эме де Ривери.

– Это тебя Михришах Султан переименовала? Имя могла бы и оставить, была бы Эмине – «правдивая». Но Накшидиль тоже хорошо. У тебя есть служанка?

– Со мной нет.

– Молодая?

– Нет, Далал старая.

– Далал? – усмехнулась Эсме. – Знаю я твою Далал, она Михришах верно служит. Но тебе дурного не посоветует. Пусть придет. И еще двух девушек дам. Двух комнат пока хватит, потом посмотрим. За тобой будет присматривать Омер, – Эсме кивнула на евнуха. – Он отведет в комнату и покажет служанок. Можешь идти.