Администрация университета словно услышала вопрос студентки Рудневой. Дня через два после неудачного гранатометания, войдя в вестибюль, Женя увидела объявление о том, что в Ленинской аудитории сегодня состоится лекция о воспитании воли. Она прослушала лекцию и вечером дома на листе бумаги составила режим дня. Подъем — в 6 утра, до 6 ч. 15 м. зарядка и обливание холодной водой, в 6 ч. 15 м. — завтрак, в 6 ч. 30 м. — на станцию. В 11 вечера — быть в постели, совершив перед тем холодное обтирание.

И вот теперь каждое утро родители слышат доносящийся из кухни плеск и грохот. Там, за занавеской, топчась в корыте, Женя обливает себя водой из кастрюли. Вода ледяная — на дворе октябрь. Можно бы, конечно, ее предварительно подогреть, но идти на такую уступку — значит проявить безволие. А родителям эта закалка воли представляется обыкновенной блажью, они не в силах проникнуться важностью Жениного замысла и каждое утро переживают за дочь.

— Женечка, ведь ты до воспаления легких так дозакаляешься! — кричит Анна Михайловна и, чувствуя «неавторитетность» своих слов, обращается к мужу: — Отец, хоть бы ты ей сказал!

— Женя, прекрати делать глупости! — солидно басит из-за стола Максим Евдокимович, откладывая в сторону вчерашнюю «Вечерку», которую прочитывает по утрам. — Начинать закаляться нужно летом! Слышишь? Прекрати!

Женя слышит, но не может ответить — ледяной водопад перехватывает дыхание, раскрытым ртом она хватает воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Отец начинает сердиться:

— Кому говорю: прекрати сейчас же! Заболеешь!

Женя уже растирается мохнатым полотенцем, и теперь ей под силу вести переговоры.

— Ничего, папист! (это словечко с оттенком покровительственности появилось в ее лексиконе недавно). А ты газету за столом не читай!

Максим Евдокимович разводит руками — вот и поговори с ней! Хоть и сердится, но понимает: дочь не отступится от своего. Такой уж характер. И винить некого — сам воспитывал в ней настойчивость.

Женя, одетая, выходит из-за занавески.

— Все, папист, не беспокойся — мне жарко.

— Да зачем тебе это, Женя? — с жалобной интонацией произносит мать. — Ну, я понимаю, физкультурницы, парашютистки там, летчицы…

— А чем я хуже их? — задорно отзывается Женя.

— Не собираешься же ты стать летчицей?

— А вот захочу и стану…

Анна Михайловна устало отмахивается.

— Ладно, шутки шутками, а тебе скоро ехать пора. Садись завтракать.

В университет Женя пришла очень хорошо подготовленной. Но на первых порах ей приходилось нелегко — не все и не сразу понимала на лекциях. В этом отношении Женя была не одинока. Но от других она отличалась тем, что не боялась признаться в своем неведении. Пусть ее сочтут тупицей, но она не может покинуть аудиторию, не уяснив все «темные места».

Сначала, когда почти на каждой лекции поднималась с первого ряда светловолосая девушка и серьезным голосом что-либо спрашивала, сзади нее раздавались смешки. Какой-то остряк дал Жене прозвище — «Вопросник». Но ни насмешки, ни прозвище не обескуражили ее. Когда же на первом семинаре выяснилось, что у Рудневой знания глубже, чем у кого-либо другого в группе, насмешки прекратились и прозвище было предано забвению. Оказалось, что она спрашивала о самом неясном, но и самом важном, и это было полезно всем. Менее решительные стали надеяться на нее — Руднева не пропустит неясностей в объяснениях лектора. К концу первого семестра Женя стала одной из лучших студенток курса, а перед зимней сессией студенты начали обращаться к ней за помощью, зная, что не встретят отказа.

Лекции, семинары, снова лекции… Поток научных сведений нарастает изо дня в день. Их надо не просто запоминать, но понимать. Понимать явления и философски, и математически, понимать их физическую сущность… Для этого мало было лекций, требовалось читать много дополнительной литературы. Теперь, заходя в книжный магазин, Женя в первую очередь направлялась в отдел физики и астрономии. И стоило ей где-нибудь присесть — в университетском сквере, в метро, в электричке, — тотчас раскрывала вновь купленную книгу и начинала читать. Времени было в обрез. С первых чисел октября Женя начала работать во Всесоюзном астрономо-геодезическом обществе, одновременно в двух отделах — Солнца и переменных звезд. После лекций — обед в столовой, затем — поговорила с ребятами и девчатами, зашла в комитет по комсомольским делам, затем — в царство астрономии, в отдел переменных звезд.

Переменными их называют по той причине, что блеск их непостоянен: они тускнеют, а потом снова сверкают с прежней интенсивностью. Первая регулярно изменяющая свой блеск звезда была открыта в 1596 году сотрудником Тихо Браге, великого датского астронома, Давидом Фабрициусом, который случайно заметил неизвестную ему звезду второй величины в созвездии Кита. Он назвал ее Мирой, то есть «чудесной». Впоследствии было установлено, что блеск Миры изменяется периодически, максимумы блеска повторяются в среднем через 331,6 суток. С тех пор науке стало известно более 20 тысяч переменных. Наблюдать их одним профессиональным астрономам стало не под силу. И тут огромную помощь им оказали любители, энтузиасты астрономии, тем более что в этом разделе науки ценные результаты могут быть получены с помощью самых простых средств: зрительная труба без всяких измерительных приспособлений, бинокль или даже невооруженный глаз.