Вороненая оружейная сталь.

05 августа, 05:47, Пятиозерье, лесное озеро

Место напрасно звали Пятиозерьем — озер в округе имелось ровно шесть. Правда, о шестом, затерянном в лесу небольшом водоеме мало кто знал.

...Тропа поднялась на заросший папоротником взгорок. Внизу блеснуло зеркало воды. Степаныч ухватил висевшее за спиной ружье, ловко выпростался из потертого ремня и взял оружие наизготовку — красивый, уверенный жест, совершенно не гармонирующий с его нескладной фигурой.

Сторож владел старой бельгийской двустволкой «Лебо», когда-то шикарной, штучной довоенной работы. От былого великолепия мало что осталось: серебряные накладки ложи выдрал кто-то из прежних владельцев, шарнир заметно люфтил, расколотую шейку приклада стягивал самодельный грубый хомут. Но стволы остались в приличном состоянии, и Степаныч считал: за пятьсот рублей — покупка удачная.

...Выстрелы ударили гулко, резко, неожиданно для еще дремлющего леса. Два матерых селезня, чья траектория взлета пересеклась со струями дроби, тяжело рухнули на болотистый берег.

Стрелял Степаныч метко — и не только по уткам.

Он подошел неторопливо — селезни упали удачно, вводу лезть не надо. Подобрал и уложил в сумку одного, неподвижно раскинувшего крылья на покрасневшей траве. Быстро и беззлобно свернул шею второму — тот бился, разбрасывая в стороны пух, перья и капельки крови. Переломил ружье, вынул и аккуратно положил в карман две гильзы — медные, исцарапанные, уже не один раз снаряжавшиеся...

Степаныч всегда экономил боезапас — старая привычка.

05 августа, 06:50, станция Каннельярви

— С-с-сука... — просипел Чмырь. — Гнида наширявшаяся...

Объект этого высказывания слепо проломился сквозь кустарник. Похоже, он не заметил их с Пелюхиным — и не видел вообще ничего вокруг. Кроме своей трясущейся ладони, на которую выкатилась крохотная капсула...

— На колесах сидит, педрила...

В сипении Чмыря слышалась классовая ненависть малоимущего сельского алкаша к богатенькому городскому торчку. Ненависть усугублялась гнусностью раннего утра. Утро, как всем известно, самое отвратное время суток — если имеется настоятельная потребность выпить, но не имеется средств для ее реализации.

Пелюхин промолчал, нервно пожевал губами, нервно же оглянулся по сторонам — вокруг никого. Да и не ожидалось чье-либо появление в ближайшие несколько часов в этом укромном уголке.

— Сейчас отрубится, — сказал Чмырь безапелляционно.

Пелюхин кивнул. Не сговариваясь, даже не переглядываясь, они двинулись к скорчившейся на камне фигуре — заходя с двух сторон. Игра казалась беспроигрышной, а наркоша богатеньким. Это стало ошибкой, самой большой ошибкой в их жизни.

И — последней.

05 августа, 06:52, Пятиозерье, Чертово Озеро

На карте все местные озера оставались безымянными.

Но юные обитатели «Варяга» окрестили каждое по-своему — передавая названия от смены к смене. Было Большое озеро — действительно самое большое, вытянувшееся на несколько километров, с круглым островом посередине. Было Блюдце, очень точно названное — мелкое, круглое, с теплой водой — купаться туда ходили младшие отряды...

Озеро, непохожее на другие, звалось Чертовым.

Оно, как и Большое, вплотную примыкало к лагерю. Но если на Большом озере — водоеме широком, живописном, с песчаным дном — располагались пляжи, купальня, лодочный причал, и именно на него смотрели фасады всех корпусов лагеря — то на болотистое Чертово выходила задняя, глухая ограда...

Озеро поблескивало на дне мрачной, заросшей ельником, крутосклонной котловины — солнечные лучи туда заглядывали редко. Хотя вода между топких, плавучих берегов была такая же хрустально-прозрачная, как и в остальных здешних озерах, — но торфяное дно окрашивало глубину в мрачный черный цвет, создавая впечатление бездонности. Неприятно-загадочной бездонности.

Юные обитатели лагеря не любили навещать это место — но леденящие душу истории, происходившие якобы здесь, часто звучали после отбоя в палатах.

Зато на Чертовом озере замечательно клевали караси.

Димка Осиков по прозвищу Ослик, невысокий, худощавый и лопоухий фанат рыбной ловли из четвертого отряда, забывая отмахиваться от назойливых комаров, внимательно наблюдал за морзянкой самодельного поплавка на зеркально-темной воде.

Хлюпающие шаги за спиной застали врасплох. Димка резко обернулся. Удочка выскочила из воды без ущерба для численности обитателей озера. Он облегченно выдохнул: