Гнев вновь вспыхнул в расплавленных глазах Дакаррета. Он крепче сжал Крондизар.

— Я не боюсь, повелитель рун. Это ты отпустишь его из страха!

Оба продолжали держать Крондизар, и огонь терзал их тела.

Золотое одеяние Дакаррета исчезло в следующей вспышке пламени. Тревис чувствовал, как пылает его одежда. Потом сгорела львиная грива Дакаррета, и Тревис понял: волосы у него на теле, которое стало таким же гладким, как у некроманта, превратились в пепел.

Боль становилась невыносимой, но теперь она окружала Тревиса, а не шла изнутри. Он видел, как мучительно извивается Дакаррет.

— Не противься огню, Дакаррет! — .крикнул Тревис. — Именно поэтому тебе так больно. Ты должен отдать себя пламени — пусть все сгорит!

Дакаррет закинул голову, и его крик перекрыл рев огня:

— Я стану богом!

Камень разгорался все ярче, его свет был подобен горящей крови. Тревис видел, как чернеет и обугливается его рука, но он не отпускал Камень. А рядом Дакаррет светился все ярче и ярче.

Некромант посмотрел на Тревиса и улыбнулся.

— Да…

Тревис почувствовал, как плоть отделяется от костей. Что же происходит? Неужели некромант станет богом и уничтожит всех? Смеющийся Дакаррет сжал Камень еще сильнее…

…и его пальцы сморщились от жара. Затем сильная рука превратилась в черную палку, гладкая кожа на груди почернела и потрескалась.

Лицо некроманта исказилось.

— Нет!

Огонь пожрал ноги Дакаррета, а в следующее мгновение его прекрасное лицо начало плавиться. Тревис чувствовал, как с его телом происходит то же самое — оно сгорало, — но он не отпускал Камень.

— Давай, Дакаррет, — промолвил Тревис, когда огонь коснулся его губ. — Стань богом!

Они посмотрели друг другу в глаза, продолжая сжимать Камень. Огонь превратил ярость в глазах некроманта в ужас. Из его рта, вместе с языком пламени, вырвался крик:

— Какая боль!

И Дакаррет отпустил Камень.

Почерневшая оболочка некроманта упала на пол и оказалась за стеной пламени. А внутри продолжало бушевать пламя, и отпускать Камень было уже поздно. Рука Тревиса обуглилась, он чувствовал, что ревущий огонь пожирает его плоть и даже кости.

Том сказал, что Крондизар обладает способностью превращать того, кто владеет ключом. В таком случае кем станет он, Тревис? Может быть, всего лишь горсткой пепла? Но потом, в самый последний момент, он понял. Слова Дейдры, которые она произнесла целую вечность назад в «Шахтном стволе», вновь прозвучали в его сознании.

А в конце каждый из нас должен выбрать, кем ему быть.

Тревис представил Дакаррета, мечтавшего стать богом, и подумал о драконе, который был монстром. И последним перед его мысленным взором возник высокий человек со светлыми волосами и улыбкой, подобной первому рассветному лучу солнца.

Тревис сделал выбор. Он не был богом или монстром, он был обычным человеком. Последние частицы его существа догорели, и остался только…

…свет.

Тревис заморгал. Свет приблизился — мягкий, голубой и прохладный. Потом послышался голос:

— А он?

— Да, — последовал ответ, и нежные пальцы коснулись его щеки. — Он будет жить.

— Он весь дрожит, — раздался третий голос, низкий и мелодичный.

И тогда Тревис понял, что ему ужасно холодно. Кто-то накрыл его плащом. В тех местах, где грубая материя касалась мягкой, обнаженной кожи, он испытывал неприятные ощущения, по попытался поплотнее закутаться в плащ.

— Тревис?

Чьи-то руки помогли ему сесть.

— Тревис, ты меня слышишь?

Перед глазами наконец прояснилось, и он улыбнулся.

— Грейс.

Она улыбнулась в ответ и обняла его.

— Я думала, что мы тебя потеряли.

— Может быть, так и было, — пробормотал он, а потом ответил на ее объятие своими новыми, сильными руками.

Фолкен и Дарж помогли ему подняться на ноги. Бард улыбнулся.

— Тебе давно следовало побриться, но ты понял наши намеки слишком буквально.

Тревис провел ладонью по совершенно лысой голове и гладкой челюсти. Всё — волосы, борода, брови — исчезло. Только очки вместе с руной надежды и кошельком с половинкой серебряной монеты каким-то образом уцелели в пламени. Кожа Тревиса стала новой и нежной, как у новорожденного ребенка. Впрочем, в некотором смысле он действительно заново родился. Он сделал неуверенный шаг — Тревис не сомневался, что еще никогда не пользовался этими ногами.

Он опустил глаза и увидел обугленную оболочку — то, что еще совсем недавно было Дакарретом.