Значит, вот что имел в виду брат Сай. Однако это все равно не объясняет, что он делает на Зее. Тревис хотел спросить, но сил у него хватило только на одно слово:

— Почему?

Орагиен собрался ему ответить, но его перебил черноволосый молодой человек.

— Все очень просто, мастер Уайлдер. Гроссмейстер утверждает, будто ты спасешь толкователей рун. — Его слова жалили, точно острые осколки стекла.

Дверь захлопнулась, и Тревис остался один в маленькой келье.

Он тяжело опустился на жесткую койку, тело била мучительная дрожь. И хотя лихорадка прекратилась, а болезнь отступила, Тревис чувствовал себя беззащитным и слабым, как насекомое, лишившееся панциря. Он говорил с Гроссмейстером Орагиеном и другим толкователем рун, острым на язык Ларадом, всего несколько минут. Тем не менее смертельно устал, словно пробежал марафон после недели без сна.

— Нужно время, чтобы ты окончательно поправился, — сказал ему Орагиен. — Мне неизвестно, чем вызвана твоя болезнь. Сначала я думал, что это обычная болотная лихорадка — ты слишком долго находился под дождем, — но твой недуг оказался более серьезным, и ты три дня был в очень тяжелом состоянии. Оставайся в постели до тех пор, пока не окрепнешь.

Ларад бросил быстрый взгляд на старшего толкователя рун.

— А как же вечерний хор? Все хотят видеть героя, которого вы вызвали. Они устали ждать, Гроссмейстер.

Орагиен нахмурил седые косматые брови.

— Замолчи, мастер Ларад. Человек перенес серьезную болезнь, и…

— Нет, со мной все в порядке. Я приду на ваш… хор.

Наверное, на лице у самого Тревиса появилось такое же удивление, как и у обоих толкователей рун. Впрочем, он чувствовал, что между ними существуют некие разногласия относительно его скромной персоны. И ему это показалось даже важнее причины, по которой его призвали с Земли.

И еще, Тревис, обрати внимание на способ, которым они воспользовались. Считается, что толкователи рун не обладают подобными возможностями. Во всяком случае, теперь.

Чем раньше он примет участие в хоре, тем скорее поймет, что происходит на самом деле. Несмотря на слабость, Тревис рассчитывал, что у него хватит сил послушать, как люди в серых балахонах споют несколько песен.

Так он предполагал, когда обещал Орагиену и Лараду, что примет участие в хоре. Но когда они ушли, его вдруг охватили сомнения. Пот струйками бежал по лбу, одеяло стало влажным. Возможно, ему еще рано вставать с постели.

Только после того, как дверь с легким скрипом отворилась, он понял, что задремал. Тревис открыл глаза и увидел, что в келью вошел невысокий человек в коричневой рясе.

— Привет, — сказал Тревис.

Молодой человек подскочил от испуга, но потом его толстые губы расплылись в широкой улыбке. Несмотря на ломоту во всем теле, Тревис не смог удержаться от ответной улыбки. Его гость торопливо пересек келью и поставил на маленький столик возле койки поднос с глиняным горшком, от которого исходил аппетитный запах.

— Что это такое? — спросил Тревис, приподнимаясь на локтях.

В желудке у него заурчал голодный зверь. Хороший знак.

Молодой человек сложил ладонь ковшиком и поднес ко рту.

Жест был предельно понятен: суп — еда. Затем повернулся и направился к двери.

— Подожди, — позвал его Тревис, который вряд ли смог бы объяснить, почему так поступил. Может быть, после тяжелой лихорадки ему стало одиноко. Он немного помедлил, пытаясь придумать, что сказать. — Ты не хочешь немного посидеть со мной и поболтать?

Человек покачал головой. Тревис нахмурился. Почему он ничего не говорит?

А если он его просто не понимает? Тревис нашел под одеялом мешочек, в котором лежала половинка серебряной монеты, — он так и остался висеть у него на шее. Конечно, он же говорил с Орагиеном и Ларадом. Так почему же этот человек не хочет с ним поболтать?

Тот показал на свой рот и вновь покачал головой — и Тревис понял.

Все устроено разумно, Тревис. Лучшего слуги, чем немой, толкователям рун не найти. Он уж точно не попытается произнести руну, которую случайно услышит.

— Прошу меня простить, — сказал Тревис.

Мужчина пожал плечами и улыбнулся. Очевидно, он уже давно привык к своей немоте.

— Меня зовут Тревис Уайлдер. А как твое имя?

Как только Тревис задал вопрос, он тут же пожалел о своей глупости. Как несчастный ему ответит? Однако молодой человек не растерялся и показал на себя, а потом на узкую отдушину в верхней части стены.

Тревис нахмурился.

— Окно? Карниз? — Он щелкнул пальцами. — Небо?

Немой слуга кивнул, а потом мотнул головой. Тревис задумался, а потом, ухмыльнувшись, предположил: