Всю дорогу новоявленная тетя молчала, лишь изредка бросая короткие отрывистые фразы: «Не зевай!» или: «Иди за мной!» Девочка спешила за нею изо всех сил и почему-то ее не боялась. Этот день вообще принес ей много неприятностей – жуткая ночь, смерть родителей, появление дальней родственницы и предстоящая поездка, – чтобы в душе осталось хоть немного страха.

Все совершилось очень быстро. Нужные вещи – то, что Анна Рита хотела и могла взять – почему-то оказались на видном месте, словно их выложила сюда невидимая рука. Не пришлось даже ломать голову, что взять, а что бросить. Когда они вышли из дома, к калитке подкатил свободный извозчик, сам помог забраться пассажиркам и закрепил вещи на задке пролетки. Знакомые улочки городка промелькнули мимо, как сон, – и вот они уже на вокзале. Едва тетя купила билеты, как к парадному входу, грохоча колесами, подкатилась почтовая карета, где для путешественниц нашлось свободное место.

Только вид почтовой кареты и осознание того, что она все-таки поедет на ней, одновременно обрадовали и растормошили девочку. Ее родители ни разу не покидали городка, ни разу не возили дочку куда-нибудь за его пределы. О том, что на свете существуют другие города и страны, она узнавала из книг и разговоров. Например, ее родители были родом из разных городов и встретились совершенно случайно – мама пришла на прием к папе, который работал помощником зубного врача в земской больнице. Так они познакомились, стали встречаться, а потом поженились и пару лет то и дело переезжали, пока не родилась дочка и им не пришло в голову осесть в первом попавшемся городке. Им довольно быстро удалось снять двухэтажный дом, где вся семья жила до недавнего времени.

Раньше мама иногда ходила с нею гулять на вокзал. Они прохаживались по улице, сидели в закусочной, кивая знакомым, которые тоже пришли сюда – точно так же прогуляться и провести время за чашкой горячего шоколада. А если прибывала почтовая карета, местные кумушки, как мухи на мед, слетались на приезжих в надежде узнать первыми, кого ветром занесло в маленький захолустный Реченск и нет ли кого знакомого. Конечно, можно было дождаться выхода газеты, где подробно перечислялись имена прибывших, но первыми узнавать новости так приятно! На боках карет попадались надписи – откуда и куда следует карета. И мама рассказывала девочке про те места. Но никогда не заговаривала о том, чтобы им самим куда-нибудь отправиться.

И вот Анна Рита оказалась внутри обитой старой вытертой кожей кареты и уселась на свободное место у окна. Здесь было тепло, пахло деревом, железом и еще чем-то, чем пахнут только почтовые кареты. Анна Рита удивленно озиралась по сторонам, рассматривая пассажиров и спеша набраться впечатлений. Народа было немного – пожилая пара, какой-то господин, с презрением смотревший в другую сторону и ни разу не проронивший ни звука, и испуганная молодая женщина в темном платье и шляпке с большими полями. Скорее всего, гувернантка, едущая наниматься на работу.

Носильщик забросил на крышу кареты и закрепил там большой чемодан и коробку, в которые сложили вещи девочки. При ней остался только плюшевый медведь и сумка с книжками и тетрадями – на новом месте ей тоже предстояло ходить в гимназию.

Едва усевшись, девочка прилипла носом к стеклу, рассматривая вокзал и улицу с другой стороны и с неожиданной тоской понимая, что больше никогда не увидит этот маленький городок. Здесь ее жизнь закончилась. А что будет впереди? Было страшно и интересно.

Раздался звон колокола. Щелчок кнута, протяжное: «Тро-огай!» – и почтовая карета, дернувшись, поехала, постепенно набирая ход. Рессор не было, она подпрыгивала и дрожала на выбоинах и ухабах. Провожающие замахали платками. Путешественники почти не отвечали им – только пожилая пара, улыбаясь светло и радостно, помахивала платочками. Девочка вспомнила, что когда-то она точно так же вместе с мамой махала вслед отъезжающим, и неожиданно поняла, что она уезжает. Что все кончилось и никогда больше не повторится. Радость от предстоящей поездки сразу куда-то исчезла. В носу предательски защипало.

– Не плачь, – промолвила тетя. – Что случилось – то случилось, и поправить ничего нельзя. Ты живая, а они – мертвые. Живым надо жить.

– Моя мама. – Глаза сами собой наполнились слезами. Горло перехватило, и девочка только сдавленно всхлипнула.

– Она сама ступила на эту дорогу и прошла свой путь до конца. Что случилось – то случилось, – повторила родственница. – Теперь у тебя все будет по-другому. У тебя есть я, и я о тебе позабочусь. Ничего не бойся. Напомни еще раз, как тебя зовут?

– Анна Рита, – судорожно вздохнув, ответила девочка.

– Неправильно. Мы же с тобой договаривались, что я буду звать тебя просто Анной, – напомнила тетушка.

– Но это имя выбрала для меня мама. – Сейчас, когда родителей не стало, это показалось важным. – Она настояла…

– Не понимаю, почему? У тебя случайно не было сестры?

– Сестры? – От удивления слезы высохли моментально.

– Да. Сестры-близнеца, умершей во время рождения?

– Не знаю, – испугалась девочка. – Мама ничего такого не говорила.