Мехмед-паша медлил с ответом, обсуждал предложение русского командующего с приближенными. Воинственный крымский хан заклинал визиря не начинать никаких переговоров, а спустить на неверных его доблестную конницу. Напряжение в русском лагере достигло предела. Солдаты уже двое суток не спали, испытывали жажду и почти ничего не ели. Но они готовы были дорого продать свою жизнь. Петр отдал приказ приготовиться к генеральному сражению «никого не милуя и ни у кого не прося пощады». Заметив в русском лагере построение войск к атаке, Мехмед-паша понял, что Шереметев не блефует, поспешил известить его, что готов заключить перемирие на сорок восемь часов.

Вести переговоры с визирем царь поручил опытному дипломату Петру Павловичу Шафирову, сделавшему головокружительную карьеру. Умный, ловкий, он владел шестью языками, дослужился от рядового переводчика Посольского приказа до вице-канцлера, получил от австрийского императора титул барона. Царь предоставил ему самые широкие полномочия, составил инструкцию, в которой указывал «ежели подлинно будут говорить о мире, то ставь с ними на все, кроме шклафства» (рабства). Петр полагал, что Мехмед-паша будет отстаивать не только интересы Османской империи, но и Швеции, потому был готов вернуть как все завоеванное на юге, так и на севере, кроме Петербурга, взамен которого отдать Псков и иные русские владения, заведомо соглашался возложить польскую корону на Станислава Лещинского. Фактически царь шел на мир любой ценой.

Шафиров грамотно разыграл дипломатическую партию, не раскрывая своих карт, дождался, когда Мехмет-паша первым озвучит условия прекращения войны. Оказалось, что визирь вовсе и не собирался по большому счету отстаивать интересы Швеции. В ходе переговоров вице-канцлер добился со стороны России минимальных уступок: возвратить Османской империи все побережье Азовского моря, разрушить крепость на Днепре Каменный затон и передать ее пушки Турции, вывести войска из Польши и больше не вмешиваться в ее дела, не препятствовать возвращению шведского короля на родину. Для обеспечения гарантий условий выполнения договора в качестве аманатов [78] в Константинополь отправлялись сам Шафиров и сын фельдмаршала Шереметева.

12 июля 1711 года вице-канцлер России и визирь Османской империи подписали договор, в тот же день Петр ратифицировал его. «Итак, тот смертный пир сим кончился». Царь полагал, что сравнительно легко отделался: «Мое счастье в том, что я должен был получить сто палочных ударов, а получил только пятьдесят». Русская армия пустилась в обратный путь, все также страдая от голода и жажды. Истощенные почерневшие солдаты «лежали во множестве по дороге, и никто не мог помочь ближнему, так как у всех было поровну, то есть ничего…». В Прутском походе Петр лишился двадцати семи тысяч солдат, из них в бою погибли только пять тысяч, остальные – небоевые потери. Урок оказался суровым. Огромными жертвами, но царь добился главного – мира с Османской империей, развязал себе руки, чтобы завершить Северную войну.

Как только между Шафировым и Мехмет-пашой начались переговоры, представители Карла XII при ставке визиря известили о них короля, находившегося в Бендерах. Тот немедля вскочил в седло, после бешеной семнадцатичасовой скачки прибыл на Прут в турецкий лагерь, успев застать зрелище, как последние русские полки с развернутыми знаменами под барабанный бой уходили вверх по реке. В бешенстве Карл ворвался в шатер визиря, осыпал его упреками в том, что он заключил мир с Петром без его ведома, выпустил из клещей русскую армию, когда она находилась в полной его власти, следовало только удержать ее в блокаде еще несколько дней, чтобы добиться полной капитуляции царя с возвращением Швеции всех территорий в Прибалтике. Мехмет-паша резонно ответил, что поскольку Османская империя и Швеция не связаны союзным договором, он не обязан соблюдать шведские интересы, является слугою только благословенного султана, который уполномочил его заключить мир с Россией на приемлемых для Турции условиях, что и исполнено. Своим долгом Блистательная Порта считает только обеспечение безопасности короля как гостя в пределах империи и при возвращении домой, что отражено в договоре о мире, который русские не нарушат. Карл не унимался, потребовал у визиря тридцать тысяч воинов ислама, чтобы привести в османский лагерь русского царя на аркане. На что Мехмет-паша съязвил: шведский король уже использовал подобную возможность под Полтавой; если он желает, пусть атакует русских своими людьми, христианин не может командовать правоверными. В ярости Карл выбежал из палатки визиря, кинулся с уговорами к крымскому хану бросить в погоню за русскими татарскую конницу, но тот не осмелился ослушаться визиря.

Прутский мир праздновался в Константинополе шесть дней, возвращение Азова и восстановление полного контроля над акваторией Черного и Азовского морей Османская империя восприняла как большое и нежданное счастье.

Шведский король еще полтора года продолжал интриговать и втягивать Турцию в войну против России, пока султан не счел его пребывание на своей территории слишком обременительным и крайне нежелательным. Бендерский паша «по варварскому обычаю сурово» потребовал от Карла покинуть пределы Османской империи, в театральной форме пригрозил ему отсечением головы в случае неповиновения. Соблюдение условных восточных традиций Карл воспринял буквально, «по своей солдатской голове удалой» оскорбился, «вынул шпагу и сказал, что султанскому указу не слушает и готов… биться, если станут делать ему насилие».

В Бендерах развернулось «потешное» сражение ста шведов против двенадцати тысяч турок. Король, «храбрый и первый в мире солдат», сражался вполне серьезно, положил шестьсот турок, пока не попал в плен, лишившись в бою четырех пальцев, части уха и кончика носа. Высланный из Османской империи, Карл через Венгрию, Австрию и Германию прибыл в восточную Померанию, захват которой Россия, Дания и Саксония начали в 1712 году. Позже Петр привлек на свою сторону набиравшую силу Пруссию и курфюршество Ганновер, соблазнив их территориальными приобретениями.

Материальные и людские ресурсы Швеции находились на грани истощения. Царю казалось достаточным нанести ей решающий мощный удар, чтобы принудить Карла к миру. Война за испанское наследство подходила к концу. Решив свои проблемы, главные европейские державы могли вмешаться в конфликт между Швецией и Северным союзом, помочь Карлу избежать полного поражения, свести на нет многолетние усилия и достигнутые успехи России. Следовало спешить, как можно скорее поставить Карла в такое положение, при котором мир с условием сохранения исторических границ Швеции будет казаться ему даром небес. Однако, союзники действовали в Померании не слишком удачно из-за противоречий, тактических разногласий, ревности к славе, подозрительности в измене общим интересам. Война затягивалась…