В очередной раз я разозлилась на Эвиту при посещении рынка. Стояла у лотка с овощами и размышляла, что купить. Стоит ли тратиться на свежие огурцы или хватит картошки? Как раз передо мной женщина покупала и те самые огурцы, да и еще много чего. За это время я успела определиться с покупкой. Четыре килограмма картошки и всё.

Вот только, подойдя к прилавку, заметила, что предыдущая покупательница забыла свою сумочку. Как мне вдруг захотелось её забрать! И дело не в возможных деньгах, что были внутри. Мне хотелось сумочку. Я так давно ничего себе не покупала! Сжав кулаки, отошла от прилавка и поспешила домой. Но по дороге не могла сдержать слёз. Какая же ты идиотка, Эвита! У тебя имелись наряды, слуги, богатство. Чего тебе не хватало для счастливой жизни? Тебя бы в эту сырую промозглую зимнюю Москву.

До середины февраля Наташенька не дожила. Когда же я занялась вопросами похорон, то поняла, что таких денег у меня нет. Мы с мамой уже всё выгребли на уколы и врачей. Заметив мой шок от предложного прайса, женщина в ритуальных услугах пояснила, что есть варианты. В общем, я согласилась на кремацию. Домой после той, так называемой, «церемонии» возвращалась, как в тумане.

Я, конечно, не видела, как сжигают моего ребёнка. Всё было довольно прилично. Постамент и, стоящий на нем, гробик занавесили плотной шторой. Но потом оттуда резко полыхнуло жаром. Меня попросили подождать пару часов и затем выдали урну.

Что сказать? Наверное, тогда все мои чувства атрофировались. Пришла домой. Молча показала маме керамический сосуд и поставила его пока на подоконник. А грудь как-то сжало болью. Прилегла на диван, надеясь, что боль утихнет. Я даже не плакала. Просто погружалась в темноту. Краем сознания ещё размышляла, что нужно позвать маму и, наверное, врача. Но это опять деньги, которых нет. С этими не самыми радостными думами я и уснула.

А проснувшись, долго соображала, что случилось. Сильно болела левая рука и как-то кололо левый висок. Меланхолично обозрела помещение и снова погрузилась в сон.

— Давай, выпей отварчик, — разбудил меня женский голос.

Открыла глаза и посмотрела на незнакомую женщину. Отвар выпила. И только через пару минут сообразила, что разговаривала со мной эта женщина совсем не на русском языке. Впрочем, чувствовала я себя так плохо, что снова задремала. И похоже, что очнулась уже на следующий день. Вот теперь вдумчиво оценила всю ситуацию.

Женщина, что поила меня, разговаривала со мной на языке «людей». Именно так я воспринимала эту речь, когда была Эвитой. Очень вдруг захотелось, что бы я ею и стала. Осмотреть толком себя не могла. Только приподняла левую руку и поняла, что проблемы у меня с этой конечностью нешуточные. Под бинтами не было видно, но болело и сильно. Я только опустила руку, как дверь открылась, и зашла давнишняя женщина.

— Очнулась? Болит рука?

— Да, — еле слышно прохрипела я.

— Ты особо не разговаривай, у тебя голосовые связки повреждены.

— Зеркало дайте, — не стала молчать я.

— Не нужно оно тебе. И так могу сказать, что как тебя всю не выжгло, непонятно. Скорее всего, заклинание не успело всю силу выплеснуть до того, ты как в портал ушла.

— Зеркало, — упрямилась я.

Женщина вздохнула. Но сходила за этим предметом. То, что я увидела, повергло меня в шок. Я точно не демон. Даже если не обращать внимание на шрамы и обожжённую кожу. Раса демонов имеет слишком характерные черты лица. В отражении на меня смотрела не Эвита!

— Кто я?

— О! Так ты ещё ничего и не помнишь? — удивилась женщина. — Давай познакомимся, я Мира, наставница Западного монастыря щитов.

— А я?

— А вот это неизвестно. Ты ведь из портала под стеной монастыря выпала. Я там тела погибших от мора сжигала. А тут такое дело. Представь, как я перепугалась, решив, что живого человека на костёр положила. Только потом присмотрелась и поняла, что ты не из наших, и ожоги у тебя уже были.

Кивнула. Как-то мне сейчас всё было без разницы. Похоже, что вернувшись в этом мир, я слегка промахнулась с выбором тела. Увы, Зорий. Тебе ещё какое-то время придется подождать, пока мое сознание, переродившись в очередной раз, не найдет подходящее тело. Надеюсь, что Ри дождётся. У демонов жизнь долгая.

Пока же стоило подумать, как устраиваться в этом мире. Да и с моей внешностью это будет весьма проблематично. Правой рукой я провела по щеке, пробуя кожу. Лицевые шрамы уже не болели, но бугрились от виска и до подбородка.

— Ты не переживай, — поняв мои проблемы, произнесла Мира. — Как всё заживёт, начну тебя подправлять. Так-то мне заняться сейчас нечем. Вот и буду твою красоту восстанавливать.

— Почему нечем? — прохрипела я.

— Так я же тебе пояснила. Чёрный мор, кто-то из болот принёс. Вся округа опустела. Считай, за декаду вымерли четыре деревни и весь наш монастырь.

— А вы?

— Так я же хоть и настоятельница у щитов, но магистр. Для себя магию жизни поддержать смогла. К нам теперь в течении года никто не приедет. Заградительные кордоны чистильщики уже поставили. Всё как положено в таких случаях. И не важно, что через месяц и следа от заразы не останется. Чистильщики всё трупы пожгли да животных забили. Я у нас в подвалах сариму и десяток кур припрятать успела, — делилась наболевшим Мира. — Ох и намучилась потом, когда выводила сариму обратно! Зато у нас теперь молочко будет. А потеплеет, огород засадим. Что-то ещё из припасов осталось. Так что не переживай, год продержимся.