Как-то неожиданно послышался скрип открываемой калитки и голос мужчины:

– Хозяева, принимайте гостей!

Я вышел на крыльцо и увидел главу администрации с женщиной.

– А мы к вам в гости, – сказал глава, – вот моя хозяйка, познакомьтесь, Ксения Ивановна, мы к вам с ужином и лампу хотим подарить. Зовут меня Василий Петрович. Я ваш сосед через четыре дома.

Сколько лет прошло, а русские люди не меняются нисколько. Такие же добрые и отзывчивые люди. Вне города остались носители исконно русской народной культуры, которым принадлежит и будет принадлежать будущее нашей страны, несмотря на загрязнение сознания людей откровенным индивидуализмом и меркантилизмом в отношениях.

Наработавшаяся и голодная Ольга готова была заплакать, но приход гостей взбодрил ее, а огонь керосиновой лампы и люди оживили ее. Она вместе с Ксенией Ивановной быстро накрыли на стол, поставили найденные тарелки, стаканы, вилки, ложки. Еда была простая, но здоровая. Борщ, картофель отварной, огурчики малосольные, хлеб ржаной домашней выпечки и бутылка хорошо очищенного самогона.

– Ну что, Владимир, за знакомство, – предложил Василий Петрович, – и за хозяйку твою, мы грамотных людей всегда привечаем и всегда им рады.

Выпив по полстакана, мы аппетитно захрустели огурцами с хлебом, а Ольга, выпив маленькую рюмочку, схватилась за горло, почувствовав, что у нее перехватило горло с непривычки.

– Давай, милочка, борщиком, борщиком закусывай, – хлопотала около нее Ксения Ивановна. – Крепковат самогончик-то, да мой-то слабенький не любит, кислит, говорит. А твой-то ничего, выпил и не поморщился, дед мой так же бывало, выпьет, пальцем занюхает, да и сидит себе разговоры разговаривает. Ешь, милочка, борщик-то свеженький, только сваренный. Я тебе по-соседски помогу, покажу, где мы и как продукты берем-выращиваем, мужики электричество наладят, холодильник оживят, похоже, что не сломанный, а то некоторые, когда уходили, то все портили – не нам, так гори оно синим пламенем. А нам и здесь хорошо. Народу не шибко много, зато каждого человека ценим.

Мы с Василием Петровичем отдали дань борщу. Боже, как хорош он после всяких там пюре с различными вкусами. Мы еще пропустили самогона, закусили и вышли на крыло поговорить.

– Я пока работал, все думал, Василий Петрович, чем мы можем быть полезны обществу. Если так взять, то мы ничего не знаем и ничего не умеем. Ольга пусть хозяйством занимается, если Ксения Ивановна ей поможет, то благодарность наша будет огромная. Я историк, кое-что знаю, кое-что умею.

Тот дельтаплан, на котором мы прилетели, я построил «на глазок» и он полетел. Если к этому крылу приделать моторчик, то получится маленький самолетик, на котором можно поля облетать и посещать отдаленные места.

Самолеты у вас, как я понял, не на крыле и летчиков у вас, вероятно, нет. В этом вопросе тоже могу помочь. Было дело, летал, но только на маленьких самолетах, а если воздух чувствуешь, то и большой самолет в воздух поднять можно. Но это дело не скорое.

Главное, как я понимаю, нужно наладить железнодорожное сообщение в обход городов. Работа эта очень трудная, хлопотная, но без связи между собой регионов и районов выживать будет все труднее и труднее. Возможно, что кто-то уже и ведет такую работу, и нам от этого отставать нельзя. Кое-что в дорожном строительстве я понимаю, вот этим бы я и хотел заняться, если не будете против. Самолеты, если они сломаны, мы восстановить не сможем, тут нужны специалисты высшей квалификации и горючка к ним нужна высшей очистки, иначе это будут летающие гробы. Возможно, что самолеты лучше будет разобрать и двигатели пустить на нужды хозяйства.

– Ты, смотри-ка, здесь всего несколько часов, а сразу суть уловил, – сказал глава администрации. – Были у меня такие мысли, да только не было людей, способных за эту работу взяться. Инвентаризация у нас проведена давно, посмотришь, что у нас есть и давай принимайся за работу. Кое-что мы знаем, что делается в других регионах. Есть почтовая служба, поддерживаем ее все. Письма приходят в район, приезжают из других районов почтальоны, потом повозка с письмами идет до следующей деревни, от нее к другой и так потихоньку письма разносятся по всей России. Ладно, время позднее, ложитесь спать, встаем мы с петухами. Если и проспите по первости, не страшно, привыкнете к нашей жизни.

Я проводил соседей и вернулся в дом. Ольга уже спала на кровати, вздрагивая во сне. Я подошел, посмотрел на ее левую руку, приподнял эластичный бинт и увидел, что никакого разреза нет. Чип был на месте. Ладно, потом разберемся. Я откинул одеяло и лег. Стоило моей голове коснуться подушки, как я полетел в бездну космоса, то удаляясь от земли, то приближаясь к ней.

Я не буду рассказывать о том, что мне снились какие-то вещие сны, инженерные решения или пророчества божьих посланников. Мне вообще не снилось ничего. Наработавшемуся физически человеку не снится ничего. Хотя, многие люди подтверждают, что молотобойцам снится, как он и во сне тюкает своим молотом, и эти удары отзываются у него в голове, мешая, в первую очередь, его жене спокойно спать. Ученику, весь вечер занимавшемуся чистописанием, снится, как он выписывает завитушечки у букв и это обозначает, что урок им усвоен твердо и что вырастет еще один человек с хорошим почерком, который он испортит в процессе записывания лекций в высшем учебном заведении. А мне не снилось ничего.

Проснулся я от крика петуха. От необычности того, что где-то кричит петух. Признайтесь сами себе, вы давно слышали крик петуха? Некоторые люди в течение своей жизни ни разу не слышали крика петуха и сразу обращают внимание на необычные звуки. Я проснулся от того, что знаю, кому принадлежат эти звуки, Ольга – от того, потому что не знала, кому принадлежат эти звуки.

Она лежала в постели, потягивалась и не собиралась вылезать из-под одеяла. Я ничего ей не говорил, потому что у нас еще не было ничего, чтобы можно было включить чайник или плиту и поджарить яичницу.