– Может быть я ошибаюсь, братья, но по-моему этот Маниак доставит нам немало хлопот.

– Эх, оказаться бы сейчас на Днепре! И чтобы доски палубы под ногами да свежий ветер в лицо, – отозвался Халльдор.

Харальд рассмеялся, положив руки на плечи своим названным братьям:

– Ну вот, не хватает нам еще пугаться этого душного старого дворца и какого-то там коротышки в золотом панцире. Пойдемте-ка лучше повеселимся.

И они двинулись в обратный путь по темным переходам, приводя одетых в черное дворцовых прислужников в немалое изумление своим жизнерадостным смехом.

Харальд и его дружина разместились в имперской казарме с максимальными удобствами, хотя для этого им сначала пришлось убедить остальных пять сотен варягов, что с ними шутки плохи. В первый вечер им пришел на помощь оркнеец Эйстейн сын Баарда и команда его драккара «Боевой Ястреб». В свое время Эйстейн позаимствовал у Олава, сводного брата Харальда, плащ и пару башмаков, Да так и не успел вернуть: Олав погиб в битве при Стиклестаде. Так что, помогая Харальду, он как бы возвращал долг покойному другу. Эйстейн добился, чтобы вновь прибывшие получили широкие ложа поближе к окнам и место за столом в пяти шагах от двери на кухню. По его словам, большего он сделать не мог.

Эйстейн рассказал Харальду, что варяги из англичан – народ в общем-то спокойный, если только не напьются по случаю какого-нибудь своего праздника, а вот данам и нормандцам [8] совершенно нельзя доверять. На это Харальд ответил:

– Мне уже доводилось встречать и тех, и других. Люди как люди. С ними можно поладить, если сам ведешь себя по-людски. У меня есть друзья даже среди желтолицых пацинаков, хоть я и не знаю их языка. Но я рад, что ты такого мнения об англичанах. Однажды, когда войду в силу, я отправлюсь к ним посмотреть, не придется ли мне впору английская корона.

Эйстейн сын Баарда, рассмеялся:

– Дай мне знать, когда поплывешь в Англию. Мне всегда хотелось стать там графом.

Харальд кивнул:

– Даю тебе слово, что сделаю тебя графом, как воссяду на английский престол. И своих названных братьев, Халльдора сына Снорре и Ульва сына Оспака, тоже. Эта страна дряхлеет на глазах, вливание свежей крови пойдет ей на пользу.

Стоило ему произнести эти слова, как могучего сложения одноглазый варяг, вдруг встал из-за стола и, подойдя к Харальду, толкнул его в грудь раскрытой ладонью так, что тот едва удержался на скамье.

– Меня зовут Гирик, я из Личфилда, что в Мерсии, – сказал он. – Ты, небось, слыхом не слыхивал, что есть такое селение, Личфилд?

Глянув на здоровенную красную ручищу нового знакомца, Харальд проговорил:

– А я было подумал, что это Тор спустился к нам из Валхаллы [9] . Не часто мне доводилось встречать богатырей вроде тебя, Гирик из Личфилда. Так что же ты хочешь мне сказать?

– Я англичанин, – ответил тот, – и, поверь мне, что ты раньше вырастешь семи футов росту, чем займешь английский престол.

– Я быстро расту, – миролюбиво заметил Харальд. – Но я послушаю твоего совета и подожду, пока буду нужного роста.

И он повернулся к столу, вместе с Эйстейном сыном Баарда, поскольку слуги как раз внесли в залу подносы с горячими колбасками и ячменным хлебом. Но англичанин вдруг ухватил его за плечо и рывком повернул к себе.

– Вот этой самой рукой я сразил графа Годвина, – проговорил он. – А раз справился с ним, и с тобой справлюсь. До приезда сюда я был кузнецом. Много боевых коней подковал я, и ни один из них не шелохнулся, пока я не закончил работу.

Ульв и Халльдор придвинулись поближе, но Харальд знаком приказал им не вмешиваться.

– Послушай, Гирик из Личфилда, я почувствовал тяжесть твоей руки, сразу видно, что ты был кузнецом, – мягко сказал он. – Но сейчас будь паинькой, возвращайся к своей трапезе. А то еще вляпаешься в такое, о чем, стоя за наковальней, и слыхом не слыхивал.

Произнося эти слова, он по-дружески улыбался Гирику, а его руки так и оставались заложенными за поясной ремень. Гирик из Личфилда вдруг ударил его кулаком. Харальд чуть отклонился в сторону, так что удар пришелся ему вскользь по плечу, и сам дважды рубанул англичанина ребром ладони по шее. И тут же отступил назад, чтобы тот мог беспрепятственно упасть.

Когда Гирик пришел в себя настолько, что мог сидеть, и принялся трясти головой, чтобы в ней прояснилось, Харальд промолвил, склонившись над ним:

– Мы называем такой удар «Поцелуй Тора». Он может прийтись очень кстати, когда под рукой нет боевого топора. Когда-нибудь, когда у тебя будет время, я научу тебя этому приему. Мне кажется, что такому как ты, он может очень и очень пригодиться.

Трое варягов подняли Гирика, но он не мог стоять без посторонней помощи, так что его усадили на скамью поближе к подносам с колбасками, чтобы он смог поесть.