– Юрген! Вижу, у тебя отличное настроение? Может, выпьешь со мной бокал чудного вина?

– На службе не пью, ты ведь знаешь…

– Жаль!.. Что ты всегда на службе. – И она демонстративно облизала свои пышные губки излишне длинным язычком. Сексуально получилось, но Флигисс постарался не отвлечься от намеченной темы разговора:

– Увы, иначе нельзя! Тем более что я по своим предшественникам-алкоголикам вижу, как они плохо кончили.

– В каком смысле? – нахмурилась в недоумении наперсница дэмы.

– Да в прямом. Ты ведь в курсе, что долго из них никто не прожил? А всё по причине пристрастия к выпивке. Пили, словно отставные виночерпии.

– Да кто тебе такое сказал?

– Все, у кого ни спрашивал. Не везло дэме раньше на трезвых консулов. Один, уже и не помню его имени, даже месяца не прожил. На войну подался, где и попал под шальную пулю, геройствуя на бруствере окопа и по пьяни обзывая врагов нехорошими словами…

Л’укра Бзань уже откровенно хихикала и не преминула показать свою завидную информированность. А заодно и полечить наивного генерала от излишней доверчивости:

– Глупости это всё и выдумки ленивых прачек! Не было такого! Пустоголовый Фредис попросту решил попроситься в отставку у Азнары. А та вроде как согласилась, но послала на последнее задание. Мол, выполнишь – отпущу. Вот тот дурак и пошёл, хотя прекрасно знал, что живым уже не вернётся.

– Ха-ха! В самом деле дурак! – притворился генерал полным презрения карьеристом. Хотя низ живота у него и сжался от неприятных предчувствий. – Кто с такого места в отставку спешит?

– Вот и я говорю, безмозглый этот Фредис оказался. И странный. И дикий до неприличия. Представь себе, он меня даже ни разу не обнял! Ни разу мне не улыбнулся! Уже не говоря о том, что так ни разу со мной вина хорошего не испил. И как это всё характеризует человека?

«Как очень порядочного, честного, но слишком прямолинейного! – сделал Юрген мысленное заключение. – И как человека, не знающего, что такое двойная дипломатия. Жаль мне его…» Тогда как вслух сказал совершенно иное:

– Не все умеют получать удовольствие, только взирая на прекрасное. Есть такие наивные и юные щеглы, которые никогда не смогут правильно оценить истинную женщину, вкусить сладость её образа и проникнуть в глубинные пласты её страсти.

– О-о-о! Да ты не только воин, ты ещё и философ?! – восторженно залепетала Л’укра, делая два шага вперёд и вновь облизывая губки. – Но почему же ты так несмел и осторожен? Где твоя лихость и бесшабашность? Мы ведь, женщины, такие слабые и податливые…

– Понимаю, – тяжко вздохнул генерал и многозначительно, после того как оглянулся по сторонам и понизил голос, добавил: – Но лихость нам следует проявлять только в бою с врагами. А вот когда вокруг все свои… Да ещё и словом связан по рукам и ногам… Бесшабашность свою показывать нельзя. Ну, ты меня понимаешь?..

Бзань толком не поняла, но зато в меру своей распущенности попыталась догадаться. Согревая часто постель Азнары и выполняя все её прихоти, она в душе не сомневалась, что хозяйка без неё как без рук и даже ревнует порой к иным мужчинам, ачи или клаучи. Так что могла строго наказать главному консулу не прикасаться к своей незаменимой наперснице. Опять-таки – до определённого момента и до особой ситуации. А там всё может случиться, вплоть до участия Юргена в общей оргии. Или преждевременной его смерти после какого-то неуместного усердия. Пока пять месяцев главный консул со своими обязанностями худо-бедно справлялся. В бутылку не лез, окружающих под себя не подминал, порядки не менял, честностью не пугал, со всеми держался ровно, с удивительно выдержанным достоинством. И хоть подспудно хотелось наперснице его ненавидеть и уничтожить немедленно, оставался вполне терпимой фигурой на здешней шахматной доске.

Вроде правильно всё обдумала, и надлежало остановиться с флиртом при посторонних. Но сволочная натура рвалась наружу, готовность совершить любую подлость превалировала в сознании всегда, и Л’укра не удержалась от дальнейшего соблазнения. Сделала ещё шаг к сближению и попыталась создать тактильный контакт, ухватившись за руку мужчины.

Только Юрген и к такому повороту событий оказался готов. Тем более что за пять месяцев успел создать вокруг себя довольно сильный круг замечательных помощников, порученцев и адъютантов. Не говоря уже о младших консулах, которые перестали гибнуть почём зря и почитали теперь своего шефа чуть ли не за отца родного. А уж всякие команды его ловили издалека и выполняли, чуть ли ноги не ломая от усердия.

Вот и сейчас, заметив условный жест, сразу два порученца, до того маячившие на дальнем периметре прямой видимости, бросились к начальству якобы со срочными новостями:

– Геер дон! Крупные неприятности в девятнадцатом секторе!

– Мой генерал! Из семнадцатого сектора поступили данные о крупной драке. Есть тяжело пострадавшие. Причём пострадали дворяне Параиса.

Флигисс позволял обращаться к себе и на гражданский манер, и на военный. Тем самым создавая себе дополнительный авторитет как среди бывших вояк, так и среди гражданских бюрократов. И сейчас, похвально кивнув порученцам, извиняясь перед недовольно скривившейся дамой, озабоченный главный консул живо развернулся и помчался в свой главный штаб и пункт связи.

Хотя, по сути, ничего такого важного порученцы ему не сообщили. Так, житейские мелочи. Одной из обязанностей главного консула являлась координация и контроль за действиями ведущихся по созданию неприятностей, подлостей и разных гадостей, которые Азнара Кобра регулярно и настойчиво устраивала остальным дэмам. А в особенности своим ближайшим соседям. В этом деле она была неутомима и неистощима на выдумки. Тем и провоцировала их на ответные действия.

Вот как раз по причине контрдействий со стороны соседей служащие, приписные и наёмные работники гибли как мухи под ударами молний. Желающих «подработать» никогда не становилось меньше, тем более что платили отлично, но жертвы! Какими жертвами это всё достигалось!