Надя выслушала эту программную речь Павлика, после которой он отправился в соседний вагон.

Так вышло, что билеты им достались в разные вагоны, ей в шестой, а ему в седьмой. Павлик хотел успокоить Надю и сказал, что, мол, ничего страшного, проведем тринадцать часов в разлуке и встретимся опять. Надя сказала, что, если ему так больше нравится, пожалуйста. Но Павлик не сразу ушел, он еще успел сказать, что разлука лучшая проверка — настоящее чувство или ненастоящее. А Надя сказала, что если кто нуждается в такой проверке, пусть проверяет. Тогда Павлик сказал: «Жди меня, и я вернусь». И действительно, через пять минут он вернулся с каким-то усатым товарищем в большой кепке. Товарищ посмотрел на Надю, снял свою кепку и сказал: «Пойдем вам навстречу, сделаем обмен по системе — так на так». И тогда Надя ушла с Павликом в соседний вагон.

Теперь, когда они были рядом, на двух верхних полках, Надя спросила:

— Как же ты его уговорил перейти в мой вагон?

— Я сказал ему: «Товарищ, пойдите мне навстречу, поменяйтесь со мной местами». Он спрашивает: «Какие у тебя основания?» Я говорю: «У меня там ребенок едет». Он спрашивает: «Сколько лет ребенку?» Я говорю: «Маленький ребенок, она еще только учиться пойдет, очень вас прошу». Говорю, а сам смотрю на него и слегка его гипнотизирую…

— Ты умеешь гипнотизировать?

— Запросто. А ты разве не заметила? Если бы я не умел гипнотизировать, мы бы с тобой сейчас ехали не вместе, а врозь.

Надя улыбалась, и Павлик понял, что если она даже ему и не поверила, то она все же не исключает такой его удивительной и редкой способности.

— Я не только ему мысленно приказал выполнить мое желание, я его еще и усыпил…

— Как?

— А вот так!.. Сейчас-то он, возможно, еще не спит, но он заснет.

— Конечно, не сразу, — улыбнулась Надя, — а попозже, поближе к ночи.

— Точно!

Лежа на своих полках, они говорили негромко, чтобы не помешать соседям — старичку в полосатой пижаме и его лысому партнеру, которые раздобыли шахматы и играли уже вторую партию.

— Тебя будет кто-нибудь встречать? — спросила Надя.

— Навряд ли. А зачем?

— Бабушка не утерпит. Она непременно придет на вокзал…

— Ты уверена!

— Но ты же сам просил, чтобы она нас встретила.

— Мало ли что я просил.

— Ты даже представить себе не можешь, какая она любопытная.

Они некоторое время ни о чем не говорили. Затем Павлик, свесив голову, посмотрел на доску, на расположение фигур и сказал:

— Надя…

Она молчала.

— Надя, ты меня слышишь?.. Надя!

— Аюшки, — ответила Надя. Это было не ее словцо, так иногда отзывалась бабушка.

— Как ты думаешь, как у нас с тобой будет дальше?..

— Не знаю… Вернемся в Озерск…

— Но ведь ненадолго же.

— Почему?

— Скоро нам обратно. Один ребенок пойдет учиться, и другой за ним…

Надя смотрела на Павлика. Она ждала от него такого вопроса, на который можно ответить просто: «Да» или «Нет».

— Ну, как у нас все будет?

— А ты бы как хотел?

— Я бы хотел, чтоб у нас и дальше так было.

— И я, — сказала Надя.

— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! — громко рассмеялся старичок. — Поздравляю. Ваш ферзь на этом свою работу заканчивает.

— Можно тебя пригласить? — спросил Павлик.

— Куда? — удивилась Надя.

Павлик подтянулся на локтях, опустил окно и высунул голову наружу.

— Выходи гулять!..

Надя тоже высунула голову, и ее волосы сразу же спутал ветер.

Поезд влетел на мост.

— Целую крепко, Надя, — сказал Павлик.

Тогда у тети Наташи в ванной шумела вода, а сейчас гулко гремели колеса, но Надя улыбалась.

Она слышала. Она все слышала.

1976

А н о х и н И в а н В а с и л ь е в и ч — летчик гражданского воздушного флота, 50 лет.

Т а н я — его дочь. Студентка факультета журналистики, 22 года.

М а ш а — приемная дочь Анохина, 18 лет.

И г о р ь С е л и в а н о в — студент-дипломник, 23 года.

А л е к с е й Р о м а ш к и н — кандидат физико-математических наук, 24 года.

Н и н а П а в л о в н а — преподавательница английского языка, 45 лет.