— Мало того что ты изгой, теперь ты решил замарать руки предательством!

Звякнула цепочка, ситечко пришло в движение. Зеленый, пригнувшись, отлетел в сторону.

Наш нюхач, оказывается, говорил чистую правду — в племени его не уважали. Я поежилась, ожидая хлопка обещанной мухобойки.

— Ребята! Наперсток! Прошу внимания! — Многочисленные «р» карамельно перекатывались во рту, и это было правильно. — Подлетайте поближе, послушайте меня. Грозные воины, вы всегда успеете нас убить, несколько минут ничего не решают.

Я говорила вдохновенно, я демонстрировала уверенность, я лебезила и подлизывалась, как забредший в офис коробейник с дешевой косметикой. Короче, я была бесподобна. Изумленные пикси внимали мне с открытыми ртами. Неужели все так просто? Неужели я всегда могу решить любую проблему без драки и кровопролития, просто поговорив?

Через полчаса от Наперстка поступило любезное предложение сопроводить леди Сирин, куда она пожелает. Леди широко улыбнулась и предложение приняла, вот только от второго — руки и сердца — ей пришлось отказаться ввиду разницы в росте с предполагаемым женихом. Наперсток принял мой отказ стоически, построил своих солдат боевым клином и приготовился показывать дорогу.

— Какая удача! — шептал мне на ухо Пак. — Не хотел тебя расстраивать, но мы уже давно заблудились. Здорово, что случайно вышли на дозорный отряд.

— Почему охотник не заметил ловушки? — так же шепотом спросила я. — Может, нам стоит поискать другого провожатого?

Не подозревающий о нависшей над ним угрозе увольнения блондин выбирался из ямы, держась за плетеный канат, который пикси любезно спустили для него с верхушки ближайшей сосны.

— Ловушки для того и делаются, чтоб их не замечали. Колдовство маленького народца от кого угодно что угодно скроет, любого заморочит, обманет и вокруг пальца обведет.

— Тогда, если вы такие гении маскировки, почему не можете скрыть свое селение от сов?

— Потому, — отрезал пакостник. — Теперь, извини, мне срочно нужно поглумиться над Ларсом.

Я кивнула, признавая всю серьезность и неотложность этого занятия.

Высокое искусство ведения спора, отточенное древними греками до совершенства, имело четыре разновидности: дискуссия, полемика, эклектика и софистика. И если первые два вида использовали только корректные приемы, то остальные…

Образчик махровой софистики демонстрировал сейчас Пак. Потому что, насколько я помнила из беглого курса древнегреческой литературы, эклектика ставила целью выявление истины, тогда как софистика — победу над оппонентом. Короче, мелкий пакостник втаптывал блондина в грязь, фигурально выражаясь. И многочисленным восторженным слушателям это доставляло удовольствие. Пикси-охранники, кажется, реже взмахивали крыльями, чтобы жужжанием не заглушать спор.

— Ты признайся, может, тебе отдохнуть пару десятков лет надо? — покровительственно попискивал Пак, нарезая круги над блондинистой макушкой великана. — Мы же поймем, не звери какие…

Ноздри охотника гневно раздувались, под тонкой кожей щек ходили желваки. Сейчас он действительно стал похож на лиса — нервного, загнанного в ловушку. От недавней ленивой грации не осталось и следа, он шел размашисто, не глядя по сторонам, и дышал неровно, как будто рыча от злости. Я проморгалась, чтобы не упустить ничего из богатой мимики жертвы.

— Наверное, обилие железа в хумановском мире притупило твое чутье, — напирал зеленый. — Не знаю, хватит ли твоей хитрости для завершения плана…

— Заткнись! — не выдержал охотник, тем самым признавая свое поражение. — Просто заткнись, пока я тебя не пришиб.

— Боюсь, с твоей великолепной реакцией поймать меня для экзекуции будет затруднительно, — легкомысленно отвечал Пак под одобрительные смешки зрителей.

— Тебе напомнить, кто твой хозяин?

— А никто, Ларс, никто. Я изгой, связанный с тобой равноправным устным контрактом…

— Леди, мы уже почти на месте, — почтительно пропищал Наперсток. — Сейчас я сниму морок и доложу о вашем прибытии Бусинке.

Деревья расступились. Перед нами открылась круглая поляна, густо заросшая желтыми цветами. Из-за их пушистых головок то здесь, то там выглядывали аккуратные, будто игрушечные, домики. В крошечных окошках не горел свет, но из некоторых труб поднимались клубы ароматного дыма. Пахло корицей и свежей выпечкой. Рождественская ярмарка в провинциальном европейском городке, честное слово! Именно так их и показывают по телевизору. Сходство подчеркивали и длинные светящиеся гирлянды, натянутые между деревьями. Я обернулась; пикси-сопровождающие исчезли, будто по волшебству. Наперсток даже не соизволил попрощаться. Ларс обводил поляну цепким взглядом, Пак болтал ногами, сидя на плече охотника.