На такую фирму чуть нажми, чуть придави ее, и все кончено. «Каменный мост» развалится на кирпичи, все сотрудники вместе со своим хозяином окажутся на улице, им придется долго околачивать пороги казенных учреждений, прежде чем они найдут новую работу. Кому нужны банкроты? Нужно только нажать, как следует, додавить эту лавочку. Закиров готов к такому повороту событий. Сегодня утром он беседовал с прокурором по надзору, тот торопит событию, ждет результатов, готов помогать, чем может. И его помощь потребуется. Нужно поставить домашний и служебный телефоны Елисеева на прослушку, установить за ним оперативное наблюдение.

– Я рассчитывал на вас, – сказал Закиров. – Думал, вы заинтересованы в объективном расследовании. Думал, поможете. Но оказался не прав.

– Я заинтересован.

Елисеев вытер ладонью лоб и замолчал, чувствуя новый приступ головной боли. Он был подавлен, он устал волноваться и ждать неприятностей. Следователь казался очень вредным человеком, способным на любую подлость. Когда Закиров бросал на хозяина «Каменного моста» свои угрюмые взгляды, у Елисеева создавалось впечатление, будто ему в лицо целят из двуствольного ружья.

– Вы избрали самую бездарную линию поведения, – Закиров сделался совсем мрачным. – Вы не хотите уступить даже в малости. Знаете, где сейчас Мальгин, но не хотите его сдавать. Знаете, зачем затеяна та возня на кладбище, но не хотите говорить. Вы не оставляете мне выбора.

– Выбора? – переспросил Елисеев.

– Вот именно, выбора, – кивнул Закиров. – Ваше будущее рисуется мне в самых мрачных тонах. С понедельника налоговая инспекция начнет проверку вашей лавочки. Для начала они проведут обыск во всех служебных помещениях, выемку документов, печатей и штампов. Вывезут все это добро. Затем обыщут вашу квартиру.

– С какой стати?

– По представлению прокуратуры. Кроме того, мы обязаны проверить, имеет ли отношение гибель вашего брата к коммерческой деятельности фирмы. Через пару дней наложат временный арест на ваши банковские счета. Как вы знаете, нет ничего более постоянного, чем временное. Работа будет полностью парализована, вы не сможете выполнять обязательства перед партнерами. Таким образом, лишитесь последних приличных клиентов, что еще остались. Никто не захочет работать со страховой компанией с сомнительной репутацией.

– Но я… Но моя…

Закиров не дал договорить.

– Я в свою очередь сделаю все возможное, чтобы проверка вашей фирмы затянулась на неопределенную перспективу, а также обеспечу этой акции рекламу в газетах. Пусть все знают, что тут происходит. Налоговики что-нибудь накопают по своей линии. Возможно, возбудят уголовное дело. Для начала вы лишитесь лицензии, а затем буде отвечать перед судом. Даже если выиграете дело, «Каменный мост» уже не вернуть. Там, на кладбище, вы потеряли единственного брата. Теперь потеряете бизнес, которому посвятили жизнь. Потеряете все до последней копейки. Даю вам слово, так и будут.

Закиров застегнул «молнию» папки, поднялся на ноги. Елисеев обмяк, поставив локти на стол, он сжал ладонями виски. Но головная боль лишь усилилась. Закиров остановился у двери.

– Понимаю, сейчас вы хотите сказать волшебное слово на букву "а". Адвокат. Только в вашем случае это уже не поможет. Итак, у вас полтора дня на то, чтобы поумнеть и освежить память. Сегодня и завтра до конца рабочего дня жду вашего звонка. Если я не дождусь звонка, тем хуже. Для вас. Потому что веселая жизнь начнется с понедельника. Или раньше.

Дверь захлопнулась. Елисеев остался в кабинете один. Он слушал, как надрывается телефон, но не снимал трубку, чувствуя, что головная боль сделалась совершенно невыносимой, спазм сдавил горло, и сейчас он не сможет произнести ни одной связной фразы. Он просто разрыдается. «У меня есть связи, – подумал Елисеев. – Есть друзья, люди, близкие к власти, которые защитят меня от этого произвола, от этих наездов. Связи… Друзья… Господи, как это наивно. Разве могут остаться друзья у человека, которому шаг до тюрьмы. Нет у меня больше никаких друзей и полезных связей». Елисеев, плеснув в стакан воды из графина, долго копался в ящиках стола, стараясь найти таблетки от головной боли.

После полудня прием будущих пациентов в клиники пластической хирургии «Эллада» вел главный врач Михаил Евгеньевич Решетников, среднего роста склонный к полноте мужчина неопределенных лет. Облаченный в белый халат поверх темно синего фасонистого костюма, он сидел в кресле с высокой кожаной спинкой и, чтобы чем-то занять беспокойные руки, перекладывал с места на место цветные карандаши. Справа и слева от стола стояли в кадках пластмассовые фикусы с пыльными листьями, интерьер дополняли застекленные, забранные в рамочки почетные грамоты и дипломы, развешенные по стенам.