– Ты уже сделал выбор, – ответил Вагаев. – Если бы ты хотел говорить по-хорошему, то пришел бы не сюда, а ко мне домой и оставил бы в покое ребенка…

– Да ладно, – демонстративно надулся ночной гость. – Забери этого щенка, а то он мне уже ботинки обдул…

Его ботинки были жирно облеплены глиной, и, по мнению Вагаева, им уже вряд ли что-то могло повредить. Тимур перехватил мальчика и уложил его на кровать. Ребенок похныкал еще, но глаза его уже слипались. Потянул в рот большой палец, почмокал. Плохая привычка. Заснул.

– Так что тебе нужно?

– Чтобы ты оставил нас в покое. Не мешал нам. Не появлялся там, где появляемся мы.

– Вот как? Завидев одного из ваших, я должен бежать куда глаза глядят? Не проще, в таком случае, было бы меня убить? – вежливо осведомился Вагаев. Тоном человека, которому не терпится оказать услугу своему ближнему.

– О, если бы я решал эти вопросы! – так же любезно вскричал пришелец. – Но, к сожалению, я не располагаю полномочиями… Так что не передергивай, доктор. Просто не появляйся там, где мы питаемся, и все будет хорошо. Ты нас немного достал. Подыщи себе другую работенку, с твоими дарованиями это будет несложно. Хочешь, мы тебя спротежируем? У нас и возможности, и связи найдутся.

– Покорно благодарю. Как-нибудь обойдусь без вашей помощи.

– Это как угодно. А лучше всего для тебя было бы нас не видеть. Не качай головой. Даже я знаю, что это возможно. Стоит только захотеть. Живи, как все, доктор, и твоим близким ничего не будет угрожать. Сегодня я пришел к тебе, а завтра могу навестить твою бабенку и ее отпрыска, когда ты будешь спокойно дрыхнуть дома… Ты этого хочешь?

– Скотина, – тоскливо процедил Вагаев, отводя взгляд в сторону. Очертания его ночного гостя тут же стали расплываться. Воздух вокруг него дрожал и струился, как бывает в очень жаркие дни.

– Не ругайся, доктор. Тебе не идет. Допустим, бабенку ты себе новую сыщешь, ведь эта после моего визита будет уже непригодна… А как же твои мама и папа? Уважаемые старики! Прекрасные люди! Эта потеря…

– Уходи. Я согласен на все ваши условия.

Вагаев не стал смотреть, как ночной гость уходит. Договор уже вступил в силу. В свою очередь, пришелец тоже проявил своеобразное благородство, демонстративно хлопнув дверью.

Выпущенная с балкона Нина кинулась к ребенку. Она дрожала от холода. К тому же ее одолела нервная икота. Кричать на Вагаева Нина не посмела, только глядела с упреком и ужасом и гладила, чуть прикасаясь, сына по худенькой спине. Мальчик вздыхал во сне. Вагаев пошел на кухню, нашел в холодильнике пакет молока. Согрел молоко в ковшике, перелил в чашку, добавил немного желтого засахаренного меда. Помешивая, вернулся в комнату.

– На вот, выпей. Тебе бы коньяку сейчас. Слушай, у тебя спирт есть?

Нина помотала головой, не отрывая губ от края чашки.

– А еще медсестра…

– У мамы есть, – шепотом сказала Нина. – А что с мамой, а?

– Вопрос законный, – согласился Вагаев. – Ты сиди. Я пойду сам посмотрю.

Пришлось все же одеться на всякий случай. Не стоит вваливаться в квартиру к пожилой леди, матери близкой тебе женщины, в неглиже. Тем более если… Нет, нет, самое плохое, что могло случиться, – сильный испуг.

Но даже этого не произошло. Матушка Нины крепко спала, богатырски похрапывая. Значит, Нина с возрастом тоже будет храпеть. Боже упаси. Вагаев взял в серванте бутылку водки, вернулся к Нине. Та уже не дрожала, но смотрела на него, явно ожидая объяснений. Он свернул голову бутылке и сделал глоток прямо из горлышка. Водка была теплая, противная. Нина сказала:

– Я сейчас принесу рюмку. И закусить.

Тогда он понял, что с ней все будет в порядке, и кивнул. Она побежала на кухню, Вагаев пошел за ней. Нина сунула бутылку в морозильник, быстро соорудила какие-то маленькие, но весьма аппетитные бутербродики, поставила на стол рюмки. Сели вместе. Нина почти не пила, только окунала в рюмку губы и морщилась, а он позволил себе расслабиться…

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

– Не хочу.

– Этот человек… Эти люди… Они еще придут?

– Нет. Думаю, что нет. Я согласился с их требованиями. Они не будут больше тебе докучать.

– Скажи, Тимур… Это – мафия?

Он взглянул на нее поверх рюмки. Голос у Нины подрагивал, но глаза спокойные, нити бледно-голубые. Значит, она уверена, что он сможет защитить ее и ее ребенка. Это хорошо.

– Я к тому говорю, что слышала – многие хирурги связаны с мафией. Я работала в третьей городской, и к нам тогда ночью привезли раненого. Огнестрельное ранение. О таких случаях врач обязан докладывать в милицию. Но они говорили с врачом, и он никуда не доложил, а мы все, конечно, тоже молчали, потому что страшно ведь…

Под его взглядом она замолчала.

– Нина, иди спать. Я еще немного посижу… Выпью…

У нее брови встали домиком.

– Тебе же завтра на работу?

Она привыкла к тому, что он всегда в седле, что он соблюдает режим, не позволяет себе выпить больше одной рюмки, не отключает служебного телефона… Но ведь он только что принял решение уйти с работы, разве нет? Значит, можно выпить, даже напиться. Только совсем не хочется, вот странность-то! Выпитая водка плескалась где-то на уровне глаз. Глаза жгло и щипало.