– Двух-трех! – прыснули девочки. – Вить, а у тебя сколько?

– Ни одной, – сказал он серьезно, глядя Оле в глаза. – Ну, я, конечно, со многими болтал в чате, но это, в общем, я решил этой ерундой не заниматься. Мне нужна только информация. Я вот собираюсь веб-дизайном заняться.

– Неужели ни одной! – ахнула Муся. – Нет, не верю!

Витя снисходительно посмотрел на нее:

– Ничто не может заменить живого человеческого общения. Я, наверное, странный. Оль, ты чего к нам не заходишь?

– Я же была три дня назад.

– Так это ты не ко мне заходила, а к маме! Кстати, зачем тебе все эти прически и макияжи? Тебе и так хорошо, с распущенными волосами. Ты похожа на русалку.

– Правда? – Оля провела по волосам. – Но это неудобно – волосы в нос лезут и щекочут. Я все время хочу чихнуть.

– Будьте здоровы! – подхватила Муся. – Я хочу сказать, что в нынешнее время взгляд на женскую красоту изменился. Человек стал глиной в руках пластического хирурга, – со значительным видом продолжила Муся – вчера вечером она как раз смотрела по телевизору передачу на эту тему. – Что хочешь, то и вылепит из тебя.

Муся уже задумывалась на эту тему. Во-первых, она изменила бы себе форму носа и сделала бы его более аккуратным, женственным. Во-вторых, подкорректировала бы себе верхнюю губу, сделала бы ее более полной и выразительной. В-третьих, исправила бы форму ушей. В-четвертых, вставила бы себе силиконовые имплантаты – конечно, не такие огромные, как у Памелы Андерсон, но чтобы было хоть что-то заметно. В-пятых…

– Из чудовища сделает красавицу, ты хочешь сказать? – спросила ее Оля.

– Что? Ах да…

– А для чего все это? Для того, чтобы кому-то понравиться? – усмехнулся Витя. – Философский вопрос.

Они болтали о какой-то ерунде, потом на детской площадке Витя катал их на качелях, потом все вместе зашли в книжный и целый час бродили по нему, обсуждая, какую книгу лучше купить. Муся все свои карманные деньги решила потратить на новый роман Полины Истоковой, изданный в твердом переплете.

– Куда ты торопишься? – укорил ее Витя. – Скоро бы появилось издание в мягкой обложке, оно гораздо дешевле.

Муся держала в руках вожделенный томик и ни за что не желала расставаться с ним.

– «Свадебный реквием», – прочитала Оля. – «Новый роман популярной российской писательницы Полины Истоковой. История любви художницы Наталии к своему натурщику. Предательство, месть и жестокое разочарование…» Слушайте, а почему он так странно называется – «Свадебный реквием», ведь реквием – это похоронная песня, при чем тут «свадебный»?..

– Это оксюморон, – пояснила Муся. – Когда сочетаются конкретные слова. Близкое далёко, умный дурак и все такое.

– Надо запомнить, – сказала Оля, наморщив лоб. – Оксюморон.

Муся достала кошелек и расплатилась в кассе за книгу.

– Нет, ничего не могу с собой поделать, – вздохнула она. – Я так долго ждала, когда эта книга выйдет. До мягкой обложки мне не дожить!

– Пошли отсюда! – решительно сказал Витя. – А то она еще увидит какой-нибудь роман и начнет рыдать над ним.

Они ушли из книжного, зато остановились у мебельного.

Там двое грузчиков перетаскивали диван. Один грузчик был высокий, молчаливый, а другой – низенький и веселый.

– Тарапунька и Штепсель, – сказала Оля.

– Дон Кихот и Санчо Панса, – сказала Муся.

– Лёлек и Болек, – вспомнил Витя. – Есть такой мультик.

– Фещенко часто мебель помогал разгружать, – вдруг сказала Муся, прижимая к себе книгу.

– Борька Фещенко? Да, его что-то не видно, – согласилась Оля. – Вить, он тебя не достает?

– Кто?

– Борька Фещенко?

– Да нет, – пожал плечами Витя. – Скорее даже наоборот. Моя мама его маме делала как-то прическу, с тех пор он даже здоровается со мной.

– Борька Фещенко здоровается?! – изумилась Оля.

– Ну, не то чтобы здоровается… а, как увидит, говорит что-то вроде «гм-мм» или «хм-мм».

– Потрясающе!

Когда Витя ушел, Муся спросила Олю:

– Послушай, тебе не кажется, что твой сосед в тебя влюблен?

– Кто? Витя? Да мы же друг друга знаем сто лет. Мы как брат и сестра.

– Но вы же не брат и сестра! – рассердилась Муся. – А вообще, знаешь, он неплохой парень. Уж не хуже твоего Никиты.

– Как ты можешь так говорить, ты же не знаешь Никиты!