И Сидоров, и Айхенбаум – оба ухаживали за Жанной.

– Русик, Яша…

– Да? – тут же отозвались они.

– Что вы думаете о Юре Пересветове?

– Зануда, – сказал Сидоров пренебрежительно.

– Точно, зануда, как и все гении… – кивнул Айхенбаум. – Он гениальный программист, этого нельзя отрицать. Просто чудо, что он еще не сбежал от нас. Я слышал, Пересветов одному мужику написал приложение, которое при запуске выдает на экран бегущие цифровые столбцы, синие полоски прогресс-индикаторов с меняющимися процентами и тэ дэ. Теперь, когда мужику нужно отлучиться по своим делам, он запускает эту программу и обращается ко всем – «вы, типа, мой компьютер не трогайте, у меня там база данных переиндексируется!» – и отлучается по своим делам… А почему ты о Юрке спрашиваешь?

– Так… – пожала Жанна плечами.

За окнами сновали люди с зонтами, к мокрому асфальту липли опавшие листья. Жанна достала из сумочки сигарету, а Сидоров с Айхенбаумом дружно щелкнули зажигалками с обеих сторон.

– Не ссорьтесь, мальчики, у меня своя зажигалка есть, – отвела она их руки.

– Ты нас не любишь, – мстительно констатировал Айхенбаум.

– Я вас очень люблю, – сказала она, выдыхая дым.

– Тогда выходи за меня замуж, Жанночка… – быстро сказал Сидоров.

– Нет, лучше за меня! – перебил друга Айхенбаум.

– За обоих сразу? – засмеялась она.

– Только за меня! А Русик пускай женится на Нине Леонтьевой…

– На ком? На этой старой ведьме?.. – возмутился Айхенбаум. – Ну спасибо, Яшенька, друг мой разлюбезный!

– Какая же она старая? Совсем ненамного меня старше, – справедливости ради возразила Жанна. – И никакая она не ведьма, а очень милая женщина… Интересная.

– Вот именно! – многозначительно поднял палец Сидоров. – Интересная! А что такое интересная женщина?..

– Что?

– Интересная женщина – это та женщина, которая действует на мозг.

– Ну здрасте… а я тогда на что действую? – закашлялась Жанна.

– Ты – на основной инстинкт. Он древнее.

– Какой ты пошлый, Яша!

– Вот-вот, Жанна, брось его! – подсказал Айхенбаум шелковым голосом. – А я люблю тебя самой возвышенной, неземной любовью…

– Но почему вам не нравится Нина?

Сидоров с Айхенбаумом переглянулись, пожали плечами.

– Не знаю, – пожал плечами Сидоров. – Она не в нашем вкусе просто.

– По-моему, в ней есть что-то такое, неприятное, – добавил Айхенбаум. – И внешне она… похожа на сову, да, Яш?

– Она фанатичка, – согласно кивнул тот. – Очень упрямая. И взгляд у нее тяжелый.

Скоро троица вернулась на работу – там, по счастью, уже включили электричество.

Сидоров с Айхенбаумом ушли к себе, а Жанна приступила к уничтожению накладных за август.

В комнату заглянул Потапенко – юрист.

– Работаете? – кисло спросил он, мельком взглянув на Юру Пересветова, прилипшего к монитору. – А я домой сваливаю. Отпросился у Платоши…

– До свидания, Артур, – равнодушно ответил Юра Пересветов.

Потапенко остановился возле Жанны – та запихивала листы бумаги в шредер. Бумага падала в специальный отсек уже узкими полосками.

– Боюсь я этого аппарата… – пробормотал Потапенко.

– Почему? – удивилась Жанна.

– Боюсь, что затянет. И тоже в окрошку меня превратит.

– Как же он тебя затянет, Артур, интересно?..

– Как-как… за галстук!

– Это фобия. Типичная офисная фобия… – пробормотал Юра Пересветов.

– Да, с этой работой с ума сойдешь! – согласился Потапенко, глядя теперь уже на Жаннину грудь. – Ну ладно, всего вам доброго…

– До свидания, Артур, – холодно ответила Жанна. Потапенко она недолюбливала – самодовольный тип. Уверен в собственной неотразимости. Очень гордился тем, что является потомком того самого Потапенко – писателя начала двадцатого века, соперничавшего с Чеховым…

Жанна покончила с накладными и села за свой стол.

И, вместо того чтобы обзванивать клиентов, вдруг стала смотреть на Юру Пересветова – благо он находился как раз напротив нее.

– Юра, все говорят, что ты гениальный программист…

– Да? – усмехнулся он, стремительно щелкая пальцами по клавиатуре. – Ну спасибо…

Юре Пересветову было далеко до плейбоев Сидорова и Айхенбаума. Он был высок, очень худ, одевался скверно – протертые мешковатые джинсы и растянутый на локтях свитер. Из обуви предпочитал китайские кроссовки. Стричься он просто-напросто забывал – вот сейчас, например, волосы у него отросли почти до плеч. Темные, чуть вьющиеся, уже наполовину седые. Перхоть. У Юры Пересветова была заметна перхоть – серебристые чешуйки ее мерцали иногда в прядях словно снежинки.