Когда я исчезла за вуалью, мне удалось вызвать новый образ – еще одно сочетание иллюзии и внушения. Он был совсем простым: я сама, какой отражалась в зеркале еще мгновение назад, ослепительно прекрасная и улыбчивая, поглощающая чашку райского напитка. И одновременно мое собственное присутствие: звук шагов и движение, запах шампуня Баттерса и аромат чашки кофе. Я привязала картинку к одному из колец у себя на пальце и оставила там, чтобы она черпала энергию, накопленную в лунном камне. Затем я повернулась и под прикрытием образа, наложенного на мое тело, вышла из кафе.

Как только я оказалась снаружи, дальше, как и со всяким хорошим маневром уклонения, было совсем просто. Мой образ повернул налево, а я сама – направо.

Для любого, кто наблюдал бы со стороны, из кафе вышла молодая женщина со стаканчиком кофе в руке и небрежной походкой зашагала по улице. Она явно получала удовольствие от происходящего. Мой образ немного энергичнее раскачивал бедрами, что тут же привлекло к нему внимание (значит, он еще лучше выполнял свою роль). Так он пройдет по улице милю, а потом попросту исчезнет.

Я же свернула в переулок и стала наблюдать.

Мой образ не успел пройти и ста ярдов, как из переулка вышел мужчина в черном свитере с высоким воротником и последовал за ним – слуга «Фомора». Этих подонков в последнее время развелось превеликое множество, как тараканов, они стали более отвратительными, и убивать их стало намного сложнее.

Вот только… все получилось слишком уж просто. Один слуга не мог заставить меня отреагировать на него так остро. Да, они были сильными, быстрыми и безжалостными, но не опаснее, чем многие другие темные существа. И они не обладали серьезной магической силой, в противном случае «Фомор» не стал бы иметь с ними дела.

Там было что-то еще, нечто хотело меня отвлечь, заставить наблюдать за мнимым слугой, следующим за мнимой Молли. И если этот кто-то знал меня настолько хорошо, чтобы устроить подобный трюк для отвлечения моего внимания, он мог обнаружить меня даже под вуалью. А такие люди наперечет.

Я засунула руку в нейлоновый рюкзак и вытащила нож, точнее, штык от М9, который мой брат привез из Афганистана. Обнажив тяжелый клинок, я закрыла глаза и быстро повернулась, держа его в одной руке и кофе в другой. Затем, быстро открыв крышку большим пальцем, я плеснула кофе по широкой дуге на высоте груди.

Услышав стон, я сориентировалась на звук, открыла глаза, шагнула к источнику и вонзила нож в воздух где-то на уровне немного выше собственного сердца.

Сталь клинка заискрилась и засверкала, пронзив вуаль, находившуюся всего в нескольких дюймах от меня. Я сделала быстрый шаг сквозь вуаль, направив острие клинка перед собой, и передо мной возникла женщина, немного выше меня, в истрепанной, перепачканной кофе одежде, с распущенными осенне-огненными волосами, которыми играл ветер. Она отпрянула назад и в сторону, и ее плечи оказались прижатыми к кирпичной стене дома.

Я не остановилась и направила клинок женщине в горло, но в последнюю секунду мое запястье перехватила бледная рука, быстрая, точно змея, но более сильная и холодная. Мое лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица, когда я поднесла вторую руку к рукояти ножа и слегка на нее надавила – достаточно сильно, но не так, чтобы потерять равновесие, если она сделает резкое движение. Она была стройной и красивой даже в лохмотьях, с большими, слегка раскосыми зелеными глазами и идеальным овалом лица, какой бывает у редких супермоделей – и у всех Сидхе [19] .

– Привет, Тетушка, – спокойно сказала я. – Нехорошо подбираться ко мне сзади. В особенности в последнее время.

Она удерживала мой вес одной рукой, хотя ей было нелегко, и я уловила напряжение в мелодичном голосе.

– Дитя, – выдохнула она, – ты предвидела, что я подойду. И если бы я тебя не остановила, вонзила бы холодную сталь в мою плоть, что заставило бы меня невыразимо страдать. Ты бы пролила мою кровь на землю. – Ее глаза широко раскрылись. – Ты бы лишила меня жизни.

– Совершенно верно, – вежливо согласилась я.

На ее губах появилась широкая улыбка, и я снова поразилась тому, какие у нее идеально ровные зубы.

– Я хорошо тебя обучила.

Затем она с удивительным изяществом ускользнула от клинка и отступила от меня на большой шаг. Не сводя с нее глаз, я опустила нож, но убирать его не стала.

– У меня нет времени для уроков, Тетушка Леа.

– Я здесь не для того, чтобы тебя учить, дитя.

– Для игр у меня также нет времени.

– И играть с тобой я не собираюсь, – сказала Леанансидхе, – но я должна тебя предупредить: здесь небезопасно.