— Ну, конечно, — ответил я, чувствуя, как его волнение передается мне.

— Все это очень странно. Как минимум странно… — Мистер Петербридж сделал легкое неопределенное движение рукой в направлении пожилого сгорбленного мужчины с носом, покрытым красными прожилками, и седыми волосами. — Это доктор Леланд. Не знаю, знакомы ли вы? Доктор Леланд тот самый врач, который лечил вашего отца во время его последней болезни и вплоть до… гм… вплоть до смерти…

Мое волнение перешло в панику. Миссис Френд не дала мне никаких инструкций в связи с доктором Леландом.

Доктор Леланд смотрел на меня из-под тяжелых усталых век. Через минуту, которая показалась мне вечностью, он медленно протянул руку.

— По-моему, я не имел удовольствия быть знакомым с вами, мистер Френд — сказал он.

Я почувствовал невыразимое облегчение, пожимая его сухую костлявую руку.

— А это, — почти простонал Петербридж, показывая на другого из вновь пришедших, — это инспектор Сарджент.

Инспектор! Я почувствовал руку правосудия на своем плече. Молодой инспектор Сарджент не протянул мне руки. Он бесстрастно улыбался.

— Может, здесь есть какая-нибудь более уединенная комната, мистер Френд? — спросил он. — То, о чем мы должны поговорить, это… ну, секретное дело.

Рядом со мной не было миссис Френд. Не было никого. Я мог рассчитывать только на себя. Кивнув троим джентльменам, я покатил свое кресло через салон и по коридору в маленький кабинетик, где еще никогда не был. Ситуация была очень странная. Я почти не знал дом, который якобы принадлежал мне. Я вспомнил свое беспокойство сегодня утром, когда впервые увидел мистера Петербриджа, и мысленно спросил себя, возможно ли, чтобы я добровольно надевал себе петлю на шею.

Неужели я делал это уже сейчас?

Я вспомнил также странный взгляд мистера Моффета, который он бросил на инспектора перед тем как выйти из салона. Я был почти уверен, что это какой-то дьявольский план мистера Моффета, направленный на признание завещания недействительным. И если я продержусь, все будет в порядке.

Инспектор Сарджент закрыл дверь кабинетика. Все трое окружили мое кресло. Я был удивительно спокоен. Нынешняя реальная опасность отодвинула в тень прежние беспокойство и волнение.

— Слушаю вас, — сказал я.

Мистер Петербридж в большом замешательстве выдавил из себя:

— Я полагаю… гм… что инспектор Сарджент… — после чего он замолчал.

Инспектор уселся без приглашения и вытащил из кармана блокнот и карандаш. В течение всего этого времени он не переставал мне улыбаться.

— Прошу прощения за этот блокнот и карандаш, мистер Френд. Обычная процедура.

— Да, пожалуйста!

Большая рука с карандашом зависла над блокнотом.

— Вас зовут Гордон Рентон Френд Третий?

— Да.

— И вы, естественно, сын покойного мистера Френда, умершего в этом доме месяц назад?

— Все верно.

Это свершилось! Я сказал! Назад дороги уже не было.

— Я слышал, что вы и ваша жена приехали сюда из Питтсбурга за две недели до смерти старшего мистера Френда. Я не ошибаюсь?

Вот подходящий момент, чтобы признаться в потере памяти. Это было бы прекрасной защитой от трудных вопросов. Однако миссис Френд скрыла это от мистера Петербриджа. Если сейчас я внезапно заявлю о потере памяти, это покажется очень подозрительным. Поэтому я решил молчать до тех пор, пока инспектор не скажет, что ему нужно.

— Нет, — ответил я на последний вопрос. Серые, ничего не выражающие глаза инспектора встретились с моими.

— И в день смерти отца вы уехали в Лос-Анджелес?

— Да.

— Вы поехали к кому-нибудь в гости?

Хотя я не отважился сказать о потере памяти, я мог по крайней мере скрыться в дымовой завесе… алкоголизма. Пьяные выходки Горди были общеизвестны, если не из других источников, то хотя бы из самого завещания мистера Френда. Мне совершенно не повредит, если я признаюсь в этом.

Я сконфуженно улыбнулся и сказал:

— Буду с вами совершенно искренен… Я Пил. И вообще не поехал в Лос-Анджелес в гости. Я отправился туда просто пить.

— Понятно. — Инспектор впервые перестал улыбаться, хотя в этом месте улыбка была бы наиболее уместна.

— Приблизительно в какое время дня вы уехали отсюда?

Марни мне говорила. Когда же это могло быть?

— Ближе к вечеру.

— Тогда еще не было известно, что ваш отец умирает?

— Конечно.

— Но раньше в этот же день вы были дома?