— Мне тут в голову пришла неплохая мысль, — сказал Лепски. — Дэнни О’Брайен работал пять лет с Бадди и Доменико. Не пойти ли к нему и не прижать немного? Он, может быть, в курсе делишек Бадди. По крайней мере выложит нам, чем занимался здесь Бадди целых три дня.

Бейглер прочитал рапорт и глянул на Лепски.

— Так ты думаешь, Соло врет?

— Конечно, он врет, но этот орел слишком хитер и изворотлив, чтобы вот так запросто позволить нам схватить его за руку. Я уверен, что когда Бадди был здесь, он звонил Соло, и мне очень бы хотелось узнать, зачем. Если кто-либо и может это сказать, так только Дэнни.

Бейглер почесал свой большой нос.

— О’кей, попытка не пытка. Попробуй раскрутить этого типа.

Лепски с подозрением глянул на Бейглера.

— Если бы я был сержантом и прочел этот рапорт, ты знаешь, что бы я подумал?

— Ха! — быстро ответил Бейглер. — Ты бы подумал, что он написан умственно отсталым детективом, который получил второй класс за непотизм.

Лепски от изумления разинул рот.

— Повтори, недопонял… непот… что?

Бейглер был большим любителем чтения покетбуков. Когда ему встречалось слово, смысла которого он не понимал, — а таких слов, как правило, было много, — он тут же узнавал значение такого слова в словаре, с третьей попытки запоминал его, а уж потом использовал к месту и не к месту. Довольно потирая руки, он с триумфом повторил:

— Непотизм… предпочтение в приеме на работу родственников.

Как ни странно, но это слово действительно имело отношение к Лепски, так как его жена была второй кузиной Кэрри — жены капитана Террела. Бейглеру всегда доставляло садистское удовольствие уколоть этим фактом Лепски, так как малейшее упоминание о родственных связях приводило того в бешенство.

— Когда я стану шефом полиции в этом чертовом городишке, — запальчиво произнес Лепски, — то первое, что я сделаю, — это уволю тебя в отставку. Прошу не забывать этого!

— Когда ты станешь шефом полиции города, я буду десятым человеком, высадившимся на Луне. А теперь проваливай отсюда и принимайся за работу!

Лепски ничего не оставалось, как поехать в Сеакомб, пригород Парадиз-Сити, где в основном жили рабочие. Запущенные, обветшалые бунгало, многоквартирные коробки, бары, где каждый вечер происходили кровавые драки, — этот район портил респектабельное лицо города миллионеров.

Дэнни О’Брайен занимал двухкомнатную квартиру на шестом этаже большого многоквартирного дома с окнами, выходящими на море. Одно время он был преуспевающим фальшивомонетчиком, специализирующимся на изготовлении древнеримских монет. Он сумел заработать приличные деньги, продавая свои подделки бестолковым коллекционерам: это были подделки очень хорошего качества, и он намекал на то, что они ворованные. Но со временем он стал слишком самодовольным и уверенным в собственном таланте. Дело дошло до того, что он продал музею древностей в Вашингтоне золотую монету якобы времен Цезаря. Фокус не удался, и Дэнни попал в руки полиции. В настоящее время он изготавливал оловянных солдатиков, раскрашивая их в боевые наряды всех времен и народов и поставляя свою продукцию в магазины игрушек.

Дэнни О’Брайену исполнилось семьдесят три года. От старых времен у него осталось лишь единственное экстравагантное развлечение: по воскресеньям он нанимал двух девушек и устраивал нечто вроде оргии. Девушки имитировали половой акт, а Дэнни наблюдал за ними, сидя со стаканом пива в руке, и с тоской вспоминал те дни, когда он был не праздным зрителем, а активным участником подобного рода развлечений.

Лепски нашел его за рабочим столом. С лупой часовщика в глазу Дэнни любовно раскрашивал в красный цвет миниатюрную фигурку офицера кавалерии.

Усмехаясь, Лепски без стука вошел в маленькую комнату, думая, что не так трудно будет сломать сопротивление этого старика.

Дэнни поднял голову и вынул лупу из глаза. Он был хилым, лысым стариком с большим черепом, дряблая кожа которого была на два размера больше, чем положено. Бледно-зеленые глаза Дэнни сощурились, а лицо изобразило добрую, но безразличную улыбку. Он выглядел отрешенным от мира: сухонький старик, уже почти впавший в детство. Но Лепски знал и другое. За этим выпуклым лбом находился мозг, достойный профессора престижного университета, и он сохранил все свои способности.

— Мистер Лепски? — старик отложил фигурку и улыбнулся, как будто получил рождественский подарок. — Рад видеть вас. Как дела? Как чувствует себя миссис Лепски? Могу я поздравить вас с повышением?

Лепски пододвинул стул и сел.

— Послушай, Дэнни, — сухо сказал он, — прекрати болтовню. Бадди Риккард был в городе во вторник. Он провел здесь три дня. Я хочу знать, чем он занимался здесь все это время. Так что давай, выкладывай.

— Бадди Риккард? — Дэнни изумленно воззрился на Лепски. — Был здесь? И даже не навестил старого приятеля! Вот что делает с человеком время! А ведь когда-то мы были приятелями. — Он безнадежно махнул рукой, задев при этом трех солдатиков, которые с глухим стуком упали на стол. — Да, бывшие преступники не дорожат друзьями. Предпочитают вести одинокую жизнь. Конечно, человеку с вашим честолюбием и положением в обществе не понять, что значит быть одиноким.

Лепски оскалил зубы в неприятной улыбке типичного копа.

— Дэнни, прекрати болтовню и переходи к делу. Зачем тебе лишние неприятности? Переходи к делу. Что нужно было Балди в городе?

Но Дэнни был слишком стар, чтобы бояться угроз ретивого полицейского.

— Ничего не знаю, мистер Лепски. Я не видел Балди.

— Так, так. Эти две шлюшки, приходящие сюда по воскресеньям… Придется заняться ими всерьез. Когда они не кривляются на ковре перед тобой, то работают лифтерами в магазине. Придется выслать их из города годика на два за аморальное поведение. А уж я намекну им, кто виноват в этом. Как тебе нравится такая перспектива?