В Аушигере нам вместо получасового привала пришлось сделать остановку на три часа. Ноги были сбиты почти у всех. У кого-то в вещмешке нашлась полулитровая банка свиного топленого села, и алы, по совету сержанта, мазали им лопнувшие пузыри. Сокрушенно качая головой, он смотрел на наши окровавленные пальцы и болезненно морщился: "О це ж побачьте, яка комедия получается!" Долго что-то мозговал, почесывая затылок, и вдруг махнул рукой:

– А ну лягайте, хлопчики, спать, бо з вас днем таки солдаты зробляться, що курям на смех!

Мы повалились в высокие бурьяны, которыми заросла окраина селения, и через минуту все перестало для нас существовать.

Он поднял нас, когда на траву начала садиться роса, и заставил умыться в холодном ручье, протекавшем через поселок. Потом в синей рассветной мгле прочитал целую лекцию о том, как надо правильно оборачивать ступню портянкой. Он заставил всех раз десять разуться и снова обуться, пока не убедился, что мы освоили эту нехитрую науку. Затем мы, по выражению сержанта, "поснидали" тем, что нашлось в рюкзаках, и тронулись.

Трудно дался нам этот марш, вернее, первый в нашей жизни марш-бросок, потому что это был настоящий военный переход. По сторонам дороги вырастали то леса, то горы, то вдруг открывались небольшие долинки, плотно засаженные кукурузой. Мы спускались в тенистые влажные лощины и поднимались на высоты, обожженные солнцем. Сунжей назывались эти места. Это были даже не горы, это было предгорье Большого Кавказского хребта.

– Щвыдче, хлопчики, швыдче! – подбадривал нас Цыбенко. – От вже прийдемо до миста, тамочко мы дадим жизни минуточек на шестьсот,

И мы шли, от усталости не замечая ничего вокруг.

Мы прошли так старолескенские леса, осыпи каких-то громадных камней, пересекли вброд и по мостам речушки под названием Аргудан, Лескен и Урух, которые слабо текли куда-то в обморочной жаре, и снова поднялись на белую от солнца кремнистую дорогу.

– Дотягните только до Эльхоты, хлопчики, А там вже останется пара пустяков до того Орджоникидзе.

Плыли над нами белые облака, плыл раскаленный добела диск солнца, пот высыхал на спинах, оставляя на гимнастерках белые разводы соли. Жара и звенящая сушь стояли кругом, как бред. Дорога бежала вдоль подошвы горы, поворачивала вправо, поворачивала влево, и казалось, что сейчас, за этим поворотом, за этой вот осыпью откроется долгожданная долина и на ней станица Эльхотово, дремлющая в прохладной тени садов. Но мы огибали последний уступ, последний камень, и перед нами снова вырастала гора, и дорога снова вилась вдоль ее подножия, и так без конца.

И когда наконец мы дошли все-таки до Эльхотова, сил не оставалось ни на что, даже на радость. Мы просто упали на пыльную траву при дороге и лежали до тех пор, пока Цыбенко не разыскал штаб эльхотовского гарнизона, не оформил все документы и не вернулся назад. Из какого-то неведомого резерва мы получили еще по перевязи патронов, по зеленой стальной каске, и вот теперь нам должны были выдать сухой паек.

Выяснилось, что станичный гарнизон состоит из двух рот курсантов Орджоникидзевского пехотного училища, из нескольких батарей противотанковых пушек, а наш взвод придан им в качестве пехотного подкрепления.

Еще выяснилось, что если немцы пойдут на Алагир и Беслан, то Эльхотово обязательно попадет под удар, так как через него проходит дорога на важный железнодорожный узел Дарг-Кох.

И самая последняя новость, которую сообщил нам Цыбенко, вернувшись из штаба, была самой невеселой: немцы заняли Пятигорск,

– Теперь до нашего города они напрямик по шоссе… За каких-нибудь три-четыре часа, – сказал Витя Денисов,

– Черта с два! Их под Баксаном задержат, Дальше Баксана они не пройдут, – сказал Вова Никонов,

– В горах им покажут. Горы – это не кубанские степи, не разбежишься…

– Ты, что ли, в горах с ними воевать будешь? – вскинул голову плотно сбитый паренек, который в колонне все время шел впереди меня,

– А хоть бы и я! – ответил Вова, и на лице его появилось то самое выражение упрямства, которое я очень хорошо знал по спорам в классе,

– Говорят, они двигают сюда свои самые лучшие горнострелковые части, А ты что? Ты еще необученный, – усмехнулся парень,

– Научимся, не беспокойся. Не зря нас в гарнизон зачисляют.

– Посмотрим, как ты за штаны схватишься, когда начнется вся эта каша,

– Ты из какой школы? – неожиданно спросил парня Вася Строганов.

– Из шестой. А что?

– Да так… Просто мне интересно, А жил в городе где?

– У старого базара, на Почтовой,

– Что-то я там не видел таких, – сквозь зубы произнес Вася.

– Я тоже таких, как ты, что-то не замечал,

– Жаль, что я с тобой не встретился раньше, – сказал Вася.

– Интересно, что было бы, а?

– Я бы тебя научил.