– Я думаю, что это вполне реально, Саванна. Я не могу предположить что-то другое.
– Гидеон не хотел понапрасну тревожить ее, но она должна понять, насколько опасно ей находиться одной.
– Я думаю, что Отверженный был послан, чтобы найти тебя для кого-то другого.

Более чем вероятно, был послан заставить ее замолчать. Эта мысль заставила его кровь похолодеть.

Саванна смотрела на него.
– Из-за того, что случилось с Рэйчел и профессором Китоном? Ты думаешь, что тот, кто напал на них, теперь охотится за мной? Но почему?

– Меч, Саванна. Что еще ты увидела, когда прикоснулась к нему?

Она покачала головой.
– Я уже рассказала тебе. Я видела Отверженных, убивших маленьких мальчиков. И я видела тебя с этим мечем в руках, нападавшего на кого-то. Ты кого-то им убил.

Гидеон мрачно кивнул.
– Да, в дуэли, много лет назад. Я убил члена Рода, сделавшего этот меч. Его звали Хью Фолкнер. Он был G1 и лучшим кузнецом в Лондоне на то время. Но он также был ублюдком и психом, находящим удовольствие в кровопролитии. В частности, когда дело доходило до человеческих женщин.

– Что случилось?

– Однажды ночью, в Лондоне, Фолкнер показался в таверне «Чипсайд» в обществе человеческой женщины. Она была в плохом состоянии, бледная и ни на что не реагировала, практически обескровленная.
– Гидеон не смог обуздать отвращение в голосе. Среди их расы существовали законы, предназначенные для защиты людей от злоупотреблений членов Рода, но были и такие личности, как Фолкнер, которые ставили себя выше всех законов.

– Мало кто из членов Рода, находящихся в здании, хотел связываться с G1, особенно с таким мерзким, как Фолкнер. Но я не смог вынести того, что он сделал с женщиной. Слово за слово и вот мы с ним уже стоим на улице в полной темноте, сражаясь насмерть за судьбу этой женщины.
– Гидеон помнил это так хорошо, словно это произошло вчера, а не триста лет назад.
– Я имел большую известность за свое умение владеть мечем, чем Фолкнер, как выяснилось. Он почти сразу же потерял свой клинок и споткнулся. Это было роковой ошибкой. Я должен был отрубить ему голову еще тогда, но из акта милосердия, -- скорее глупости -- я остановил свою руку.

– Он схитрил?
– догадалась Саванна.

Гидеон неопределенно кивнул.
– В то время, как я повернулся, чтобы уйти и забрать его меч, Фолкнер начал подниматься и идти на меня. Я сразу же понял свою ошибку. Я быстро среагировал и прежде, чем Фолкнер успел встать на ноги, я развернулся и разрубил его пополам его же чертовым мечем.

Саванна вздохнула.
– Это то, что я видела. Тебя, убивающего его этим мечем.

– Я выиграл дуэль и проследил, чтобы за человеческой женщиной присмотрели, пока ей не станет лучше.
– ответил Гидеон.
– Что касается меча Фолкнера, я хотел бы, чтобы он оставался лежать там, рядом с его трупом.

Понимание озарило нежные глаза Саванны.
– Те близнецы, игравшие в конюшне с мечем перед тем, как на них напали Отверженные…

– Мои братья.
– подтвердил он.
– Саймон и Родерик.

– Гидеон… - мрачно прошептала она. – Мне очень жаль.

– Это было давно.
– сказал он.

– Но ты все еще переживаешь. Разве нет?

Он тяжело вздохнул.
– Я винил себя за то, что не защитил их. Наши родители умерли. Я нес ответственность за них. Спустя пару недель после стычки с Фолкнером я кутил в городе. Саймон и Родди были маленькими, им не было и десяти лет, но они были достаточно взрослыми, чтобы охотиться самостоятельно, как юные члены Рода. И я был уверен, что могу их оставить одних в безопасности в течение нескольких часов.

Саванна потянулась к его руке, сжатой в кулак, и приложила к губам. Она поцеловала каждую костяшку его пальцев со сладким сочувствием. Он разжал кулак и сплел ее пальцы со своими.
– Из-за своих братьев я и приехал в Бостон. Я вступил в Орден, чтобы охотиться на Отверженных. Я убил тех трех, что убили мальчиков, и еще несколько десятков на всякий случай.

– Более сотни.
– напомнила Саванна.

Он хмыкнул.
– Я думал, убивая Отверженных, я искуплю свою вину перед мальчиками, но это не так.

– Как долго ты уже пытаешься это сделать, Гидеон?

Он тихонько ругнулся.
– Саймон и Родди были убиты три века назад.

Она подняла голову и уставилась на него.
– Так сколько тебе на самом деле лет?

– Триста семьдесят два.
– протянул он.
– Плюс-минус несколько месяцев.

– О, Боже.
– она уронила голову ему на грудь и засмеялась.
– Я считала безумием то, что Рэйчел нравился профессор Китон, хотя ему только около сорока. А я влюбилась в целую реликвию!

– Гидеон замер.
– Влюбилась?

– Да.
– ответила она тихо, но без тени смущения. Она посмотрела на него. Одна тонкая черная бровь выгнулась.
– Только не говори, что этого достаточно, чтобы запугать трехсот семидесяти двухлетнего вампира.

– Нет.
– сказал он, внезапно насторожившись.

Не от ее сладкой исповеди; он вернется к этому заманчивому высказыванию в другой раз.

В данный момент его инстинкты воина били тревогу. Он сел прямо и нахмурился.

– Китон.
– решительно сказал он.
– Когда он должен выйти из больницы?