Шрифт:
— Ну вот, видите, мисс Бличем! — безжалостно заявила мисс Эрроустон. — Разве мы могли отправить это письмо?
Сара, закусив губу, недоуменно смотрела на листок бумаги, на котором запечатлелся крик о помощи, вырвавшийся у Глории.
— Я понимаю, что вы должны действовать строго, — сказала она. — Но я предлагаю лишь пару дополнительных занятий по французскому языку. Глории станет легче влиться в коллектив, если она будет лучше заниматься. К тому же на выходных она ничего не пропустит.
Сара была исполнена решимости встречаться с Глорией тайно, если мисс Эрроустон не согласится. Но ректор, выдержав паузу, смягчилась.
— Ну хорошо, мисс Бличем. Если преподобный ничего не имеет против…
Сара снова едва не вспылила. При чем здесь Кристофер? Какое отношение он может иметь к тому, что она будет давать уроки Глории? С каких пор ей нужно разрешение на то, чтобы взять ученицу? Но Сара сдержалась. Если она будет продолжать настраивать мисс Эрроустон против себя, у нее ничего не получится.
— Кстати, чудесная была проповедь на тему места женщины в Библии! — заметила ректор, провожая посетительницу. — Передайте ему, пожалуйста, что мы все были очень тронуты…
На первое занятие в субботу Глория пришла испуганная и с опозданием.
— Мне очень жаль, мисс Бличем, но сначала я должна была написать письмо, — извинилась она. — Сегодня вечером мне нужно отдать его мисс Коулридж. Но я…
Сара вздохнула.
— Тогда займемся этим в первую очередь, — объявила она. — Почтовая бумага у тебя с собой?
Дорогая бабушка Гвин, дорогой дедушка Джеймс, дорогой Джек!
Большой привет вам из Англии. Я написала бы и раньше, но нужно много учиться. У меня уроки игры на фортепьяно, я пою в хоре. На уроке английского мы читаем стихотворения мистера Эдгара Аллана По. Некоторые учим на память. У меня хорошо получается рисовать. По выходным я вижусь с мисс Бличем. В воскресенье мы ходим на богослужение.
Я вас всех очень люблю.
Ваша Глория.
7
Так называемые «дополнительные занятия» в субботний день вскоре стали для Глории самым интересным событием недели. Она начинала предвкушать их уже в понедельник, и если будни выдавались особенно кошмарными, она видела учительницу во сне и мысленно жаловалась ей на неприятности. Конечно же, мисс Бличем не ограничивалась уроками французского, которым они усердно занимались первый час, — ведь мисс Эрроустон и мадам Лаверн, учительница французского языка, должны были видеть прогресс. А потом Глория рассказывала о своем ежедневном мученическом соседстве с Габриэллой и другими девочками, и Сара давала ей полезные советы относительно того, как с этим быть.
— Нельзя все сносить настолько безропотно, Глория! — с легким упреком говорила она. — Нет ничего оскорбительного в том, чтобы иногда попросить о помощи экономку. Особенно если с тобой проделывают такие злые шутки, как та, что с чернилами!
Габриэлла испортила школьную блузку Глории, посадив на нее чернильное пятно.
— А если ты не хочешь жаловаться напрямую, то просто попроси экономку взять твои вещи на хранение. Или встань ночью, посмотри, не устроила ли эта девочка что-нибудь еще, подмени одежду. Габриэлла будет выглядеть очень глупо, если найдет пятна на собственной блузке, в то время как ты, уже одетая, выйдешь из комнаты. У вас ведь примерно одинаковый размер. Не стесняйся подсунуть грязные или помятые вещи другой соседке. Тогда взбучку получит Габриэлла. Ты тоже можешь иногда подшучивать над девочками…
Глория вяло кивала. В отношении того, как разозлить других людей, ей не хватало фантазии. Она просто-напросто не могла придумать ничего, что могло бы задеть Габриэллу. Лилиан и ее подруги постоянно подшучивали над учителями и одноклассниками; история с пауком в карте была у всех на устах.
Маленький рыжеволосый кобольд терпеливо внимал тревогам Глории и мягко улыбался.
— Это та коза, которая наябедничала после вечеринки, да? — переспросила она. — Конечно же, я что-нибудь придумаю!
На следующем уроке скрипки Габриэлла увидела, что ее инструмент совершенно расстроен. В этом не было проблемы для по-настоящему музыкальной ученицы, но слух у Габриэллы был не лучше, чем у Глории, и она обычно подкупала очень одаренную девочку из класса Лилиан, чтобы та настраивала ее скрипку перед занятием. А теперь пришлось это делать в присутствии мисс Тэйлер-Беннингтон. Позор был ужасный, Лилиан хихикала.
Удачная шутка наполнила Глорию ощущением, похожим на триумф, но настоящей радости не было. Вид страданий других людей не принес удовлетворения, она не любила ссориться. Гвинейра считала, что потребность в гармонии у нее от маори; бабушка Марама была такой же по характеру. Однако в «Оукс Гарден» миролюбие Глории считали слабостью. Учителя называли ее «инертной», ученицы продолжали мучить, придумывая новые злые шутки.