Я тер титан, стараясь не касаться его правой рукой.

– Водопой… – проговорила Диана. – Вы будете атаковать ее не дома… Это какой-то город?

Я кивнул.

– Тогда возьмите побольше пуль.

Я хмыкнул:

– И это все? Спасибо… – Я покачал головой. – Нет, в том городе она бывает редко, прирученных у нее там от силы двое или трое. Да и те не совсем слуги, а так… краешком. Вроде раздвоения личности.

– Все же вы не понимаете… – покачала головой Диана. – Дело не в прирученных, Влад. Это вы делите людей на слуг и невинных. Это вы готовы убивать первых и выводите из игры вторых. Но не Ника. – Диана вздохнула. – Возьмите побольше пуль, Влад.

Я хмыкнул. Опять хитрит моя милая цепная сучка?

– Не пугайте, Диана. Мы все равно будем атаковать. А что рядом с городом и людьми, только помешает ей. Вы же не любите шум чужих сознаний. Все вы. И Ника тоже. Она тоже живет вдали от всех одна – только ее слуги рядышком, затихшие коконы на паутине… Если рядом окажутся чужие люди, они будут ее только отвлекать. Помешают ей сосредоточиться на нас. Это поможет нам, а не ей.

– Возможно… А возможно, и нет. – Она помолчала. – Все-таки возьмите побольше пуль… если вы в самом деле хотите убить ее. Если действительно хотите спасти того, кто вам, кажется, так дорог…

Я посмотрел на нее.

Она посмотрела на меня, потом опустила взгляд. На Курносого.

– Что ж… Пожалуй, я пожелаю вам удачи.

Ну еще бы… Иначе тебе подыхать здесь от голода, если я не вернусь. И на этот раз тебя уже никто не спасет.

Или спасут? Если гривастая возьмет кого-то из нас живым… Распотрошит. Узнает про все. Приедет сюда? Пришлет своих людей, чтобы снять Диану с цепи? Спасет ее?

А может быть, если та гривастая приедет сюда, это будет вовсе не спасение? И Диана предпочла бы умереть от голода на цепи, чем попасться ей в руки – после всего, что она сделала? После того как вольно или невольно, но тренировала меня, помогая готовиться к драке с ней. После того как оказалось, что Диана тоже знает о том, что было давным-давно и что сама гривастая теперь так хотела бы забыть… И не только знает, но и дала мне… И, может быть, кому-то еще?

Я усмехнулся:

– Да уж… Если я не вернусь, вам при любом раскладе не повезет, Диана… Я даже не знаю, что для вас будет хуже…

– Возможно, – натянуто улыбнулась Диана. – Но дело не только в этом… Еще мне очень хотелось бы взглянуть на вас, Влад, – потом. После того как у вас все получится. Сейчас вы цепляетесь за чье-то спасение, отгораживаясь этим от всего остального – на что не хотите глядеть, что вас пугает. Ставите это чужое спасение между собой и смертью, уже скорой. Но если у вас все получится и эти спасительные шоры пропадут? Останется только яркий свет истины. Вы один на один со смертью… Месяц? Неделя?

Я промолчал.

– Маленький, упрямый мальчик…

Я промолчал. Я перестал притворяться, что все еще чищу Курносого. Поглядел в камин. В язычки огня, такие неутомимые, такие живые… Такие надежные.

Я вздохнул. Все-таки я надеялся, что у нее найдется еще одна соломинка…

Я кое-как запихнул в сумку все тряпочки, флакон со смазкой. Взял Курносого и уже выходил из столовой, когда она окликнула меня:

– И еще, Влад…

Я замер. Стоял у дверей, боясь обернуться. Чувствуя, как колотится сердце, – кажется, у самого горла.

Оказывается, я сам не знал, как все-таки надеялся. Все еще. Как все же верил, что у нее есть соломинка. Несмотря на все ее уверения. Все еще надеялся!

Но когда я обернулся, Диана лишь грустно улыбалась.

– Если вдруг случится чудо… все-таки вы зубастый щенок… У Ники на руках, – Диана подняла руку, другой по очереди коснулась нижних фаланг пальцев, – кольца. Возможно, среди них все еще есть перстень, мужской платиновый перстень с голубоватым опалом.

Я сидел в «козленке», катая по ноге барабан Курносого.

На сиденье сбоку ждала коробка с патронами и «снежинками». Тихо урчал мотор. Шуршал вентилятор обогревателя, дыша на меня теплым воздухом.

Снаружи было уже совсем темно. Лишь огоньки на приборной панели, щель света в окне столовой, сквозь неплотно запахнутые шторы, и – темнота, темнота. Во все стороны, вверх и вниз.

Снова где-то вверху раскинулось море облаков. Ни звездочки.

Я покосился на часы. Пора. Я вздохнул, пододвинул коробку с патронами и стал набивать каморы барабана, тщательно проверяя каждый патрон. Осечки мне не нужны.

Смешно…

Если бы всего месяц назад мне кто-то сказал, что я буду собирать пистолет для охоты на паучиху, я бы не поверил. Ни за что бы не поверил…

Но месяц назад я вообще не знал, что бывают такие суки. У которых бывает столько слуг. И которых приходится брать не в ее гнезде, потому что к гнезду ее не подступиться.

Я защелкнул барабан. Посмотрел на стальные «снежинки» обойм.

Нет, пожалуй. Слишком хорошо помню, как своей рукой совал Курносого себе в рот. И если бы, после того как выщелкнул барабан и рассыпал патроны, я знал – и знала она! – что можно не искать целый патрон среди гильз на дороге, а взять целую обойму в кармане…