Шрифт:
— Ну вот чувствую я здесь какую-то махинацию, да и только. Понимаете вы — нет такой болезни! Не должно быть! И загадочнее всего то, что олени не заражают друг друга. Это совершенно очевидно.
— В чем же дело?
— А чорт его знает в чем, — буркнул врач. — В этих трущобах таких вещей иной раз насмотришься! Каменный век какой-то… Эти древние жрецы знают массу самых чудовищных фокусов.
— А вы думаете тут фокус?
— А как вы думаете, почему Агин вдруг пошел на уступки? — ответил вопросом на вопрос доктор. — Значит чует, хитрая стерва, что мы можем ему в чем-то помешать.
Разоблачение богов
На рассвете врач толкнул рослого Вивика, спавшего сидя на шкурах, и оба выползли, как ящерицы, из палатки, прячась в мокрых кустарниках.
Лагерь проснулся тоже рано. Туземцы оживленно шушукались — Агин прислал к старшинам помощника сказать, что он согласен, так и быть, взять только шесть оленей. Жаль ему людей. Потому что сегодня еще два оленя заболеют. Так ему сказал бубен.
— Два оленя сегодня заболеют? — переспросил через Вивика вернувшийся откуда-то врач. — А ну-ка, — возвысил он голос, — передай-ка этому сукину сыну, что он и бубен его врут. Не заболеют два оленя! А вот спина кой у кого заболит…
На сердитый и громкий голос врача выглянули из палатки все киношники. Набросив кухлянки, выползли на утреннею свежесть.
— Передай-ка своему шаману, — громко говорил врач, а Вивик бесстрастно переводил, — передай, что я вызываю его на состязание — кто скорее вылечит оленей — понял!
В глазах хитрого туземца мелькнула тревога. Но тонкие губы кривились в напряженно-наглой улыбке. Своего учителя он звать сюда отказался.
Испуганные ламуты ахнули хором, когда врач решительно подошел к яранге колдуна и громко крикнул:
— Эй, как тебя… Агин! Вылазь!
Входная пола яранга распахнулась, и пестрая, косматая, увешанная хвостами и колокольчиками фигура Агина появилась в отверстии.
Подняв бубен и глухо рокоча им, глядя в упор на врача, шаман мерно шел к нам. Вдруг — совершенно внезапно — он затрясся от бешенства, вытянул вперед когтистую руку и что-то хрипло каркнул ламутам.
Туземцы всколыхнулись и угрожающе заворчали, глядя на Вивика. Многие опустили руки на пояса, где рядом с трубкой, щипчиками для волос и огнивом, висели длинные ножи.
Рослый Вивик сдвинул брови и многозначительно положил руку на ложе винчестера.
— Говорит, я олешков порчу, — быстро шепнул он врачу.
Вдруг врач, быстро шагнув к толпе, схватил за шиворот помощника шамана и крикнул:
— Товарищи! Сюда!
Мы толпой подбежали к врачу.
— Доктор, — шепнул я ему тревожно. — Туземцы злятся… Смотрите…
— Обыщите его! — крикнул, отмахнувшись от предупреждения, врач. — Скорее! Председатель! Иди сюда! Ну!
Косясь на своих, нерешительно вышел давешний старый ламут. Тем временем силач Вивик ловко обхватил пронзительно заверещавшего шаманенка и завернул ему на голову полу парки.
— Возьми это, — приказал врач ламуту, показывая на увесистый мешок. — А вы кто-нибудь приведите мне больного оленя. Скорее. Н-ну!..
— Иаа! — свирепо завизжал Агин и грозно взмахнул бубном, требуя отпустить его помощника. Но было уже поздно.
Изумленные, колеблющиеся между страхом и любопытством, ламуты обступили врача. Тот открывал кожаный мешок, снятый с пояса шаманенка. Запустив туда руку, доктор вытащил горсть какого-то порошка и швырнул его прямо в лицо Агину. Желтопыльное облачко заклубилось над головой шамана. Агин закрыл лицо ладонями и отступил.
Острый неприятный запах пронесся над поляной. Все затихли. Два молодых ламута с понуканьями тащили к врачу фыркавшего и кашлявшего оленя. Туземцы кольцом окружили нас, дышали часто, тревожно. Глухо мычал из-под наброшенной на голову парки пленный шаманенок, пытаясь вырваться из железных лап Вивика.
Врач достал из своей сумы спринцовку, наполнил ее борной водой и промыл оленю воспаленные ноздри. Олень чихал, фыркал, стонал и бился, но ветеринар продолжал операцию. Наконец из ноздрей животного, вместе с гноем, вылетели какие-то коричневые комья.
— Ага! — гаркнул торжествующе врач, подхватывая клочком ваты один из комочков. — Видали? Вивик, переводи. Вот эту пакость из мешка — истолченную в порошок сухую траву с какой-то зловонной примесью — они и совали оленям в ноздри потихоньку. Смесь разъедала носоглотку, олень переставал есть и нормально дышать… Э-эй! Назад! Вивик! Не давай его бить!.. Эй! Друзья удержите их…
Но сделать это было невозможно.
Понявшие злой обман ламуты, освирепев, кинулись к яранге Агина, а другие схватили его помощника. Замелькали древки копий. Глухие удары сыпались на извивающееся тело.