Зато стоило принцу выйти из палаты и столкнуться с придворным портным, так сразу весь подобрался, став на удивление похожим на Фимку, встопорщившего шерсть. Мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы не рассмеяться, наблюдая, как ар Руальд, привыкший иметь дело с Повелителем, готовится держать оборону, отстаивая свои любимые разработки. С его зацикленностью на защите ему стоило стать оружейником. Не встречая никакого сопротивления — осторожный вопрос о весе одежды не в счет — портной терялся, от того все больше хмурился и через силу выдавливал из себя фразы. Принц заметно нервничал, за что я мысленно пнул Ниирмиля, не предупредившего своего подопечного, с кем ему придется иметь дело.

Облегченно вздохнув, как только за портным закрылась дверь, принц вернулся к своим любимым склянкам: лорд Дайанир доверил ему смешивание противоядия. Не знаю, насколько это действенно — до сих пор я считал, что против черных стрел лекарства нет — но на айши это занятие явно производило умиротворяющее воздействие.

В свете открывшейся информации невероятная дружба ребенка, пусть и монарших кровей, с главным целителем получала простое и логичное объяснение. Недоученный маг опасен для окружающих, недоученный целитель опасен в первую очередь для себя. А уж если у того еще и неклассический дар… Впору посочувствовать Повелителю: воспитывать подрастающего целителя — настоящее испытание для выдержки.

Что бы там не говорили, подрастающие боевые маги настоящих проблем не создадут — их с детства приучают к сдержанности, самоконтролю и дисциплине. А вот те, кому "повезло" уродиться с выраженным целительским даром, доставляют своим старшим немало хлопот. Неважно выберет ли впоследствии ребенок целительскую стезю или предпочтет развивать другие способности, первым делом его научат блокировать опасный Дар.

Вот чего я никогда не понимал, так это как из мелких нервных созданий, способных в одночасье ухлопать весь Дар на то, чтобы подарить какой-нибудь букашке вечную жизнь, вырастают такие удавы? Впрочем, несколько вывернутая логика у них так на всю жизнь и остается: руководствуются целители какими-то своими, только им понятными законами и подчиняются в первую очередь своей внутренней иерархии. Действующую власть они, конечно, в большинстве своем признают, но с субординацией у них явные проблемы. Привыкли с детства, что с их целительскими причудами все считаются.

Принц, надо отдать ему должное, являл собой далеко не худший образец подростка-целителя. О его физической форме я промолчу, но, по крайней мере, во время покушения он не впал в истерику, не жаловался, да и плечо вправил на удивление профессионально.

С ограничителями, что он носил до недавнего времени, тоже все не так просто. На наказание для расшалившегося мага-подростка они и тогда мало походили. Сейчас же стало окончательно ясно, что их использование было скорее суровой необходимостью: нельзя было, пусть и временно, отдавать маленького целителя на воспитание в семью смертной. Хорошо еще, вовремя забрали: для него смерть приёмной матери могла обернуться полным выжиганием ауры вследствие бесконтрольного применения дара. То-то с ним Кирриэль так носился. Наверняка ведь знал, с кем имеет дело!

Любой Дар накладывает отпечаток на характер, но никакая магия не влияет на эльфа так сильно как целительская, а Каэльду было ведь с кем сравнивать. Мог бы и сказать, честное слово, не такая уж секретная информация. Хотя я, конечно, мог бы и сам догадаться… Странно, что не догадался.

Впрочем, о том, что вечно дерганный учитель принца способен на подвиги, я тоже не догадывался. Так что его мысленное послание с просьбой сообщить о месте нахождения его ученика явилось для меня полной неожиданностью. Клятву о непричинении принцу вреда я от него получил уже давно; лорд Тиррелинир после непродолжительной беседы тоже признал его благонадежным, а потому я не видел причин для отказа. Принц и так занимается через раз, и если будет продолжать в том же духе, язык, который должен стать ему родным, он выучит еще нескоро.

Отвлекать лорда Дайанира по таким пустякам я не стал — не думаю, что занятия эльфийским вызовут у него какие-то нарекания. У меня вообще сложилось впечатление, что принцу в этом госпитале позволено если не всё, то очень многое. И дело тут, думаю, вовсе не в титуле — того же Повелителя лорд выставить бы не постеснялся, а принца без крайней на то необходимости держит. Можно было бы, конечно, списать это на учебный процесс — какая ни какая, а все же практика. Но для этого нужно было допустить, что лорд Дайанир мог оставить смертельно раненного наследника на недоучку, который даже о даре своем представления не имеет. Иначе бы не удивлялся столь искренне, когда я после вправления руки одернул его, запрещая использовать магию — хоть природа его Дара и была для меня загадкой, но я определенно почувствовал какое-то воздействие.

Зато лорд Дайанир, похоже, прекрасно представляет, как использовать способности его высочества. Принц продолжает с неувядающим оптимизмом смешивать все новые и новые порции противоядия — ему как-то позабыли рассказать, что от черной стрелы лекарства нет. Вот и приходится принцу возиться с пробирками, разбавляя водой концентрат универсального антидота — уж его-то по спектру свечения я точно определю — и добавляя к нему вытяжки из трав. Каких именно? Я все не запомнил, хоть принц мне их и называл, но судя по словам того же принца, они оказывают лишь вспомогательное воздействие, поддерживая ослабленный организм. Отличное противоядие! А главное абсолютно бесполезное при таком ранении.

Кирриэль, впрочем, на удивление хорошо себя чувствует, до неприличия бодр и, кажется, сам не верит в то, что его ранили черной стрелой. Мало ли что привидится в состоянии болевого шока? Я видел черный след своими глазами, но мне строго настрого запретили даже думать об этом, не то что принцу или Кирриэлю рассказывать. Вот и приходится молча присматривать за юным целителем, да надеяться, что домашнее задание его высочества возьмет на себя СБшник. Зачем-то ведь его тут посадили.

Иллирэн.