– Иначе говоря, я желаю, чтобы Аура оставалась там, где она сейчас остается, – хладнокровно сказал Кэмерон. – Я вылетаю первым рейсом. Буду через несколько часов. Прошу, не спускайте с нее глаз. Я не хочу, чтобы она навредила сама себе.

Он отключился, прежде чем Элис сказала ему, что они навредили ей гораздо сильнее, чем она сама себе, и ели есть еще хоть крохи надежды на то, что ее можно спаси, Элис постарается. Женщина вытерла слезы салфеткой, привела себя в порядок, и вышла из кабинета. Аура, наверное, еще без сознания. Если да, Элис будет легче попросить прощения за все, что она сделала. Для себя. Для Ауры. Для них обеих.

– Доктор Андерсон, – рядом мгновенно возник Эш. – Я надеюсь, вы не собираетесь пойти к сумасшедшей, она укусил…

Он замолчал, наткнувшись на взгляд Элис. Сглотнул.

– Я могу вас проводить. Для безопасности.

– Не стоит, Эштон, благодарю за беспокойство.

Женщина быстрыми шагами двинулась по коридору. Она услышала, как парень за ее спиной пробормотал:

– Я беспокоюсь за всех нас.

Элис поднялась на второй этаж, а затем и на третий где были самые опасные, неконтролируемые пациенты. Она вынуждена была поместить сюда Ауру. Все должны думать, что она больна, однако, если Кэмерон продолжит в том же духе, это станет вовсе не симуляцией, а реальностью.

В этом коридоре, третьего этажа, было ко всему прочему еще и плохое освещение, и лампы то и дело мигали под потолком, со странным скрежетом.

«Я сама превращаюсь в параноика, что совсем не странно в свете последних событий».

Элис остановилась у двери, с маленьким квадратным окошечком, и с испугом увидела, что Аура вовсе не спит. Она сгорбившись сидит на кровати, свесив одну ногу, и уставившись в пол.

«Я должна попросить прощения», – повторила про себя Элис и, отыскав в связке ключей нужный, отперла дверь, и вошла.

Включила свет.

Она попыталась принять добродушное выражение лица, запирая за собой дверь, и стараясь не глядеть на девушку.

– Привет, Аура, как ты себя чувствуешь?

Нужно как-то начать этот разговор. Почему бы не спросить, как самочувствие? Элис нисколько не удивило то, что ответа не последовало. Наверняка, Аура еще злится, подозревая их всех в обмане. Что, в общем-то, правда.

Элис подошла к Ауре, и в ужасе замерла.

Ауры не было с ней.

То есть, ее тело было здесь, но разум отсутствовал.

У Элис пошли мурашки по коже.

– Аура? – женщина наклонилась. Ее пробрал страх.

Аура медленно моргнула, глядя в пустоту.

Она не видела доктора Андерсон, она не видела ничего. Она не думала ни о чем.

О Боже…

– Аура, пожалуйста, прости меня! – доктор Андерсон опустилась перед ней на корточки, взяла ее руки в свои. – Аура, дорогая, ты меня слышишь?

Она не слышала.

Аура уже ничего не слышала.

Элис заплакала. Она превратила маленькую, беззащитную девочку в человека, способного напасть на живое существо, причинить ему боль.

Что она скажет своей дочери?

Как она сможет теперь смотреть ей в глаза, после того, что сделала с беззащитной девочкой, так похожей на нее?

Разве она сама сможет считать себя достойным человеком?

Она держала Ауру здесь, против ее воли, довела до безумия.

Что теперь?

Все закончилось? Это конец?

Элис встала.

Вытерла слезы. Осознание беды помогло ей понять, что она натворила. Элис приобняла Ауру, уложила ее на постель, и заботливо накрыла шерстяным покрывалом; пригладила черные волосы.

Аура закрыла глаза, словно понимая, что теперь должна спать. Губы Элис вновь задрожали, от сдерживаемых слез. Теперь она ждала Кэмерона в нетерпении; она хотела обсудить с ним одну важную деталь, и настроена была решительно.

***

Я могла с уверенностью сказать, что лежу в горизонтальном положении. Но я не могла пошевелить руками. Что-то не давало. Я в панике задышала, когда открыла глаза, и увидела перед собой лишь темноту.

Где я?! Почему не могу пошевелить руками? Что-то в темноте не дает мне.

– Рокси? – позвала я девушку, в надежде, что она отзовется, но мои опасения, оказались не напрасны: я была здесь одна, в этой комнате. В смирительной рубашке.

Что происходит?

В моей голове смутно крутились воспоминания. Я угрожала доктору Андерсон ножом для открытия писем. Это все жуткий кошмар.

Я не хотела плакать, но я заплакала. И не потому, что я жалела о том, что сделала, а потому что я скучала по той девушке, которую помнила. Я была милой, я была наивной, а кто я теперь?