В 1933 г. началось всеобщее фотокопирование немецких церковных регистрационных книг для выяснения чистоты расы всех немцев. Эту задачу выполняло специально созданное в МВД бюро — оно называлось «имперская инстанция для изучения кровнородственных отношений» (Reichsstelle f"ur Sippenforschung), a 12 ноября 1940 г. эта организация была переименована в «ведомство кровнородственных отношений» (Reichssippenamt); его руководителем стал доктор Курт Майер. Задачей ведомства была проверка арийского происхождения в случаях, когда требовалась компетентная проверка эксперта; экспертиза считалась окончательным доказательством арийского происхождения. Ведомство было государственным учреждением и никогда не входило в партийные структуры, хотя Гиммлер и пытался отобрать у него некоторые функции{800}.

18 октября 1935 г. вышел закон «наследственного здоровья немецкого народа», который вводил «свидетельство годности к браку». После этого была заведена книга почета немецких многодетных семей, а многодетным матерям выдавали почетную грамоту за обеспечение будущего немецкого народа. Многодетным семьям выдавалось удостоверение, для них предусматривались некоторые льготы на общественном транспорте и преимущества при получении других видов льгот {801} . В 1938 г. был учрежден орден — «Крест матери» — в бронзе, серебре и золоте. Образцом для «Креста» стала французская награда M'edaille de la Famille Francaise {802} , надпись на оборотной стороне немецкого «Креста матери» гласила: «ребенок облагораживает мать». Орден был основан 12 августа, в день рождения матери Гитлера: по замыслу министерства пропаганды, женщины должны были занять в народе такое же почетное место, как и фронтовые солдаты. Устанавливалось три степени почетного звания — 3-я степень за 4 детей, 2-я степень (серебряной знак) — за 6 детей, 1-я степень (золотой знак) — за 8 детей [51] . Награду вручали ежегодно в «День матери»; крест носили на ленте. Женщинам, удостоенным награды, выдавали удостоверение с надписью: «самое прекрасное слово в мире — мать». Предъявление этого удостоверения обеспечивало сидячее место в общественном транспорте, почет и уважение; молодежь обязана была приветствовать носительниц креста гитлеровским приветствием. Поскольку число матерей-героинь оказалось больше ожидаемого (только в 1939 г., например, выдали 5,5 млн. крестов), в последующие годы награждали только матерей старше 60 лет {803} . Основанная в 1920 г. как общественная организация «Лига многодетных семей» получила в Третьем Рейхе официальное признание и была передана в ведение расово-политического ведомства партии {804} .

На местах имели место разнообразные инициативы: так, в Дармштадте для популяризации больших семей местное нацистское руководство объявило о намерении выдать карточки для бесплатного посещения театров 1500 матерям, у которых 3 и более детей. В других городах многодетным семьям снизили налоги и предоставили льготы по уплате за электричество{805}.

Такими способами нацисты хотели вернуться к широко распространенной (не только в Германии) практике больших семей конца XIX в. В этой связи решение жилищной проблемы многодетных семей было официально провозглашено в качестве приоритетных направлений социальной политики. Один из нацистских функционеров писал: «Нужно убрать пугало маленьких жилищ… 47% всего построенного в 1935 г. жилья выпадает на маленькие жилища до двух комнат… Первый ребенок еще может найти там пространство, но уже второй создает трудности, а при наличии третьего и четвертого ребенка это жилище становится инкубатором болезней тела и души. Маленькая квартира является основной причиной маленькой семьи»{806}.

Многодетные семьи превозносились в прессе, в кино, в литературе и в изобразительном искусстве. Успех этой кампании продемонстрировал, сколь глубоко пропаганда смогла внедриться в интимную семейную сферу. Рождаемость выросла с 1,47% в 1933 г. до 2,04% в 1939 г.{807}, что вкупе с увеличением числа браков превозносилось пропагандой как доказательство доверия к новому Рейху. Семья и детство были хорошим предлогом требовать от немецкого народа жертв ради того, чтобы дети могли прекрасно жить в «тысячелетнем Рейхе». Заботой о матери и ребенке нацисты стремились не только способствовать повышению рождаемости, но и внушить женщинам чувство самоуважения, что, в свою очередь, поднимало престиж режима в глазах женщин.

Идеальным типом нацистской фрау может служить Герда Борман — она завела большое количество детей, и все, что бы ни говорил Гитлер, — все без труда вписывалось в ее мировоззрение. После признания мужа в связи с актрисой Маней Беренс, Герда Борман придумала систему так называемого «сменного материнства» — она предлагала взять к себе эту актрису, и сама Герда сможет находиться рядом с мужем, пока беременна{808}. Борман даже приказал сделать бюст Мани Беренс и передал его жене для украшения дома{809}. Герда писала, что хорошо бы вышел закон, разрешающий каждому здоровому мужчине иметь двух жен (фюрер тоже высказывал эту мысль): слишком мало полноценных мужчин переживут эту войну, и многие здоровые женщины будут обречены на бездетность. На письме жены Борман поставил отметку: «Абсолютно верно для предстоящей борьбы, которая определит национальную судьбу»{810}. Кальтенбруннер был того же мнения; он считал, что каждая замужняя женщина в возрасте до 35 лет, которая не имеет 4 детей, обязана рожать; женат на ней мужчина или нет — не имеет никакого значения. Эти и другие энергичные меры нацистов быстро повлияли на рождаемость с 1934 г.: с 59 детей на 1000 женщин в 1933 г. эта цифра поднялась до 73 в 1934 г. и 77 в три последующих года, а в 1938–1940 гг. она составила соответственно 81,85 и 84 ребенка. Это, однако, было меньше, чем рассчитывали нацисты — в 1929 г. было 90 родов, а в 1910–1911 гг. — 128 родов на 1000 женщин{811}.

Надо указать и на то, что положение в семьях самой нацистской верхушки не всегда соответствовало их идеалам. Бывшая медсестра и довольно трезвый человек Маргарет Гиммлер слишком презирала своего мужа, чтобы серьезно воспринимать его идеи (не решаясь порвать с властной и умной женщиной, Гиммлер имел содержанку). Ева Браун, не имея какого-либо влияния на Гитлера, не скрывала своего полного равнодушия к нацистской идеологии и политике. Магда Геббельс часто и ожесточенно спорила с мужем и даже с Гитлером о необходимости женской эмансипации и, в интеллектуальном отношении превосходя обоих [52] , часто заводила эти дискуссии в тупик: однажды она прямо возразила высказыванию Гитлера о допустимости внебрачной беременности и родов {812} . Эмма Геринг и не думала о реализации нацистских семейных идеалов, а помышляла о карьере актрисы. Генриэтта фон Ширах (в воспитании которой принимал участие сам Гитлер: она была дочерью его лейб-фотографа, который рано потерял жену — мать Генриэтты) участвовала в организации культурной жизни Вены; да и другие жены нацистских боссов не думали стоять у плиты и заниматься детьми. В семьях нацистской элиты не было требуемой и поощряемой ими многодетности: «выполняли плановые задания» только семьи Бормана и Геббельса. Наверное, Герда Борман была единственной дамой элиты, полностью соответствовавшей нацистскому идеалу «курицы-несушки».

4 ноября 1939 г. в формальном брачном праве последовало крупное изменение: было введено заочное обручение, теперь невеста могла стать женой в отсутствии жениха-солдата{813}, а за несколько дней до нападения на Польшу вышло распоряжение об ускоренном браке, оно касалось солдат вермахта. Ускоренным этот брак назывался из-за того, что при его заключении не нужно было предоставлять полный документ, подтверждающий арийское происхождение брачующихся (Ariernachweis), но только имеющиеся документы. Жениху и невесте достаточно было устно подтвердить свое арийское происхождение. Этим, казалось, незначительным изменением было существенно ослаблено действие антисемитских «законов о защите крови». Следствием этого закона стало увеличение числа женитьб: за первые три месяца войны было отмечено на 55,3% больше браков, чем за тот же период 1938 г.{814}

В стремлении увеличить рождаемость нацисты часто доходили до абсурда: 8 ноября 1940 г., Гитлер выпустил тайное (поначалу) распоряжение о заключении браков с павшими на фронте женихами, если до их смерти были доказанные намерения жениться. В народе это распоряжение остряки моментально окрестили «венчанием с мертвецом» (Leichentrauung); другое распоряжение Гитлера давало возможность развода погибшего солдата с «недостойной его женой»{815}. В ведомственном информационном бюллетене СД «Вести из Рейха» сообщалось, что к «бракам с мертвецом» прибегали по разным причинам довольно часто{816}. Следует вспомнить, что в конце концов Гитлер и сам прибег к «браку мертвецов», сначала женившись на Еве Браун, а затем совместно с ней покончив с жизнью.