– Пошел! Пошел!

– Стой!
– крикнул комендант.

Сани, что покатили, было, остановились.

– Tout n’est pas fini - Не все кончено, - сказал мне комендант по-французски.

– А что еще нужно от нас?
– спросил я его.

– Подождать, - ответил он.

Ждали мы полчаса.

– Лед схватился, ваше превосходительство, - сказал один из солдат.

– Крепко?
– спросил комендант.

Он стукнул по зеркалу проруби: вода успела обратиться в лед.

– Поехали, - сказал комендант.

Лошади опять рванули галопом. Можно сказать, что за нами гнался демон метелей. Возвращение в крепость заняло у нас менее десяти минут. Там я снова обрел моего провожатого.

 - В Красный дворец, - сказал он кучеру.

Через пять минут дверь к императору снова открылась, чтобы впустить меня. Он был на ногах и в том же наряде, в каком я увидел его первый раз. Остановился передо мной.

– Все в порядке?
– спросил он.

– Я видел, - ответил я.

– Ты видел, видел, видел?

– Взгляните на меня, sire, - сказал я, - и у вас не будет сомнений.

Напротив меня было зеркало. Видел себя в нем; только я был такой бледный, только черты моего лица были так искажены, что сам я еле себя узнавал. Император взглянул на меня и, не говоря ни слова, направился к бюро, чтобы на том же месте, где лежал первый, взять второй документ.

– Я даю тебе, - сказал он, - землю между Троицей и Переславлем с пятью сотнями крестьян. Уезжай этой же ночью и никогда не возвращайся в Санкт-Петербург. Я уехал и больше никогда не видел Санкт-Петербурга, и впервые живая душа услышала от меня то, что я вам рассказал».

Такова одна из тысяч легенд крепости.

Хочу поведать вам другую - покороче, но не менее страшную.

В нашем этюде о Петре I мы упомянули о рождении двух его дочерей, Анны и Елизаветы.

Анна вышла замуж за принца Гольштейн-Готторпского и имела от него сына, который впоследствии стал Петром III.

Что касается Елизаветы, второй дочери Петра, то, как и ее сестра Анна, она была незаконнорожденной вдвойне, поскольку Екатерина I дала ей жизнь, когда ее отец состоял в браке с Евдокией Лопухиной, а мать - с бравым гвардейцем, который лишь показался и пропал, но хоть и исчез, был жив. Ее тетка, Анна Ивановна, дочь идиота Ивана, вначале сидевшего на троне вместе с царем Петром и умершего в 1696 году, ее тетка Анна Ивановна, говорим, по праву назначать наследников престола, присвоенному себе императорами и императрицами России, оставила ее без трона, чтобы посадить на него своего внучатого племянника - малыша Ивана Антоновича, внука своей сестры, бывшей замужем за герцогом Мекленбургским. В этом браке родилась Анна Мекленбургская, которая, выйдя потом замуж за герцога Антона Ульриха де Брунсвика, родила младенца-царя Ивана Антоновича ровно за три месяца до смерти императрицы, словно для того, чтобы та могла спокойно умереть.

Причина предпочтения, отданного дочерью Ивана внуку, а не дочери Петра, кроется в том, что царевна Елизавета 31 год правила бы самостоятельно, тогда как трехмесячный младенец Иван всю власть позволил сосредоточить в руках регента. Бедное дитя царствовало восемь месяцев и заплатило за это правление 22-мя годами тюрьмы и кровавой кончиной.

Его регента звали Бирон.

Бирон был внуком конюха Якова III, герцога Курляндского. У главы семьи было два сына; один из них находился на польской службе, второй оставался в Курляндии. Второй в ранге оруженосца был при сыне хозяина, когда того сразила пуля во время осады Буды. По возвращении, в награду за преданность он получил звание главного ловчего.

Старший, Жан-Эрнст, принял много милостей от Безликшева, министра двора герцогства Курляндского, стал любовником герцогини и тогда же дал продолжение роду Биронов из Франции.

Когда герцогиня Курляндская стала императрицей России, Бирон сделался герцогом Курляндским. Бирон был глубоко ненавистен русским, сначала как курляндец - русские инстинктивно питали отвращение к иностранцу, после как фаворит императрицы. И сам он глубоко ненавидел русских; он ни за что не хотел знать их язык, чтобы не читать их прошений, требований, заступничеств и ходатайств о помиловании, адресуемых императрице ее подданными. Этот фаворит был мрачным и кровожадным деспотом и много преуспел в своей жестокости. С его приходом - никаких процессов, ни намека даже на юридические формы.

Если человек ему не нравился, он переодевал четырех полицейских агентов, те набрасывались на указанного, запирали его в крытый экипаж, что отправлялся в Сибирь и возвращался пустым. Что становилось с этим человеком? Его родные не смели об этом даже спросить. Никогда его больше не видели, никогда больше не слышали о нем.

Говорят, за десять лет пребывания у власти этого грозного фаворита, количество сгинувших в ссылках, убитых и казненных составило 25 тысяч человек. Он придумал - штука редкая, после Фалариса, Нерона и Луи XI - новую казнь. Используя страшные морозы, от 25 до 30 градусов, что правят в России, он заставлял лить воду на голову жертвы до тех пор, пока живое тело, постепенно остывая, не превращалось в ледяную статую.

Вельможа по имени Vonitzin приобщился к еврейской религии; он велел заживо сжечь его вместе с тем, кто его обратил в новую веру.

Таким образом, при жизни императрицы Анны ее любовь спасала Бирона от ненависти русских. Но вот она умерла и унесла любовь с собой в могилу; только национальное озлобление поджидало его на пути, как змея в траве. Бирон поддался самоослеплению, не знал об этой ненависти. Безумец воображал себя почитаемым в народе. Надменно обращался с матерью императора, внучкой Ивана, и однажды пришел ей сказать: