Начальство подало сигнал. Полусонный охранник инстинктивно нажал кнопку подъема шлагбаума. Стальная труба пошла вверх, потянув за собой конскую морду. Конь взвился на дыбы и заржал. Казак проснулся и вскочил на ноги: господи боже ты мой! Что творится?! Коня чуть не повесили! Отпустите коня, дебилы!

Труба опустилась. Казак подскочил и, отвязав повод, завел коня на территорию. Он словно ждал этого.

«Мерседес» вошел следом и остановился в сторонке. Директор выскочил из машины и направился к казаку. Сейчас он ему задаст. Вылетит вместе со своим мерином. Вместо этого директор подошел к нему и протянул руку. Чем могу? Охранники разинули рты: действительно, не познан твой промысел, боженька.

Казак протягивает директору бумаги.

— От благочинного… — говорит, — грамота. Написано, чтобы я шел и не останавливался. Но я не могу боле идти. Устал. Требуется отдохнуть и поработать на благо Иисуса нашего Христа. Травы у вас много. Надо скосить и вывезти. Не то пожар будет. Сгорит все. И вы сами пострадаете. Вы не думайте обо мне плохого. Так-то я умный. Только с виду немножко дурак…

Он протянул директору свернутый вчетверо листок. Пусть прочитает, если не верит на слово. Там же черным по белому написано: «Вялотекущая форма… Не опасен для общества. По складу характера спокоен. Податлив на воздействие словом, то есть внушение…»

Директор документ вынужден был взять. Слишком доверчиво и просяще смотрел голубыми глазами человек. Заметно, что в них чего-то не хватает. Совсем малого. Чуточки самой. Без нее разум неполным считается. Прав был человек, позвонивший вчера. Благочинный. Рябоконь с полгода назад вырядил тому сумму на восстановление храма. И еще, может, вырядит, потому что не может он просто так пройти мимо просящего. Бог — он все видит. И все слышит. Особенно откуда у Коня Рыжего деньги берутся.

А казак, дебил стоеросовый, словно дело уже решенное, рассуждает вслух:

— Поживу у вас маленько. С недельку. Сена заготовлю… Поработаю малость. Потом отдохну — и опять в путь. А обратно когда ехать буду, сено свое заберу. У вас же некому жевать его… — и глядит в глаза, словно рассмотреть хочет: может, Боря сомневается?

Но Боря не сомневался. Не хочется ему в следующий раз глазами перед благочинным хлопать.

— Где жить-то будешь? — спрашивает. — Тут ведь ни общежития, ни столовой.

— Говорят, у вас конюховка от Красной армии осталась…

Мудрый какой. Все знает. Хитрый все-таки этот дурак. Напролом лезет. Они все такие, дураки. Ему хоть кол на голове теши. Но если что в котелок взбрело, ничем оттуда уже не вытянуть. Лучше отступить. Тем более, говорит, через неделю отчалит. Видать, у него к этому времени наступит просветление, и до него дойдет, что пора отсюда убираться. Рябоконь махнул рукой. Дело вчера еще решенное.

— А контракт? — напомнил казак, сверкая глазами. В них по-прежнему чего-то не хватало.

Директор держал пальцами собственный череп. Контракт. С дураком? Почему нет!

— Иди в контору. Скажи, я велел. Пусть оформят возчиком — отвезти-привезти. Внутри базы. Мусор, например. Иди. Я подойду позже… Да не сейчас! Нет там никого еще. Позже зайдешь и оформляйся… временно.

— Есть оформляться, ваше сковородие!

И только тут Рябоконь заметил у него на боку шашку. Сам, выходит, дебил? Ведь это же холодное оружие. Ахнет по башке кого, отвечай потом… За дурака. И револьвер из кобуры торчит. На ремешке, как положено. Надо принять меры.

Однако дурак опередил его:

— По форме положено. На самом деле клинка нету. Один эфес…

Он вынул из ножен рукоять. Она торчала там на коротком алюминиевом основании.

— Пистолет тоже такой. Ручка одна… Барабанчика нету… А в стволе вроде как шплинт. Нельзя стрелять. Ношу для формы. Старшина говорит: потом как-нибудь отремонтируют мне…

— Ну, иди тогда. Иди… Но только не безобразничай с этим. — Директор щелкнул пальцем по горлу.

Лучше бы он этого не делал. Потому что знакомство вдруг переросло в лекцию о вреде алкоголизма. Непьющим оказался дурак. И очень сведущим в области алкоголизма. Словно академию кончал…

— Ясно… Понятно… — пятился, отвечая, Конь Рыжий. А казак наступал, все более развивая идею.

«Бес меня копнул, — ругал себя Рябоконь. — Шел себе и шел бы. Так нет, щелкнул пальцем. Теперь буду знать. Лучше его стороной обегать. Лектор навязался…»

— Хорошо, хорошо. Понял я давно, — бормотал директор. — Поезжай вон туда. На конец территории. Конюховка там находилась. Там и косу найдешь себе, на чердаке. И телега там стоит… старая. Некогда мне!

Быстро развернулся и зашагал прочь, плюясь на ходу.

— Помощника надо на сегодня! — крикнул позади казак. — Вон хоть из охранников кого…

— Договаривайся сам, — не оборачиваясь, махал руками директор.

Казак вставил ногу в стремя, прыгнул в седло и свистнул:

— Но! Милый! Не балуй! Перпетуум-мобиле! — и поскакал галопом в противоположную сторону от конторы. Там у забора развернулся и пошел назад. У проходной перешел на рысь и остановился. Вот он какой, а вы и не догадывались.

Слез с коня — и на проходную; директор велел помочь, так что не спешите уходить. Можно прямо сейчас. Все равно охранять некого.