Отпустив Изолу, он развернулся и бросился к окну, столкнувшись там с мертвой девочкой, которая тут же разразилась странным полувизгом-полусмехом. Вдвоем они упали во мрак, а Изола ринулась следом и всем весом обрушилась на подоконник.

– Дедушка! – закричала она, но два силуэта исчезли в пасти теней, а Изола слишком далеко высунулась из окна и непременно упала бы со второго этажа, если бы ее не подхватили и не затащили обратно в комнату, на постель. Оказавшись в безопасности, Изола поняла, что ее подошвы изрезаны стеклом, по которому она бежала к окну босиком. Дедушка защитил ее от самых больших осколков, и теперь обрывки его серого пальто усеивали пол между кусками стекла и рубиновыми каплями.

– Алехандро, – ахнула Изола, когда над ней нависло знакомое озабоченное лицо. Постаралась глубоко вдохнуть, словно дыша через соломинку. – Та девочка… и дедушка Ферлонг…

– Тихо, querida, тихо, – успокоил ее Алехандро, прикрывая Изолу собой.

Изола глянула через его плечо на провал в стене, где совсем недавно было окно: острые зубцы стекла, в основном мелкие, но один длинный осколок остался в раме, похожий на кинжал или распятие и красный от дедушкиной крови…

– ИЗОЛА! – рявкнул снизу папа Уайльд. Она чуть не вскочила, но Алехандро положил руку ей на плечо. – Что ты там творишь? Четыре утра!

– Ничего! Прости! – крикнула она в ответ, но происходящее вряд ли можно было назвать «ничем», да и виноватой Изола себя не чувствовала.

А музыка на крыше умолкла окончательно.

– Первым драконом, – начала юная мама Уайльд, – была Тишина.

Изола восторженно слушала, распахнув большие, как блюдца, глаза.

– Братья шли пешком и останавливались на ночлег до темноты, не зная, что издалека за ними следит стая драконов, которая строила планы, как бы не дать принцам добраться до драгоценной добычи. Первый дракон ждал на дне глубокой реки, которую принцы побоялись переходить. Они начали готовиться ко сну, и шестой брат, самый младший, талантливый и разговорчивый, пошел к реке набрать воды. Там он встретил первого дракона, Тишину, которая вежливо предложила ему обсудить условия освобождения принцессы. Дракон подманил принца к кромке воды, и сладкозвучный голос шестого брата больше никогда не радовал своими переливами подлунный мир.

Когда Изола сказала своей прикованной к постели матери, что из разбитого окна тянет холодом, мама Уайльд улыбнулась и откинула угол одеяла, приглашая дочь к себе.

Короткий сон, которым удалось забыться, только вымотал Изолу еще больше. Казалось, будто он неожиданно подкрался и обнял ее со спины так же крепко, как дедушка Ферлонг в тот последний жуткий миг. Изола проснулась на рассвете и вернулась в свою комнату. Села на кровать и уставилась в окно на блеклое солнце. Холодный ветер трепал ее волосы и тюль и гонял по полу осколки стекла. Изола внезапно поняла, что находится в комнате не одна. На нее печально смотрели Алехандро, Руслана и… Изола удивленно моргнула.

– Цветочек? Рановато ты вернулась. Зима еще не прошла.

– Все нормально, – пропищала фея, и Изола с неожиданным раздражением подумала, а не поспешила ли Цветочек вернуться из теплых стран только для того, чтобы не пропустить разгорающуюся драму.

Изола потерла глаза и внезапно заметила, что Кристобелль – тоже здесь. Русалка сидела на стуле и, явно испытывая неудобство, поливала грудь и хвост водой из стакана.

– Кристобелль, – обратилась к ней Изола с легкой улыбкой. – Как ты?

Цветочек уже поспешила на помощь и принялась макать кончики ярко-алых волос русалки в стоящую на столе вазу.

– Все будет хорошо, дитя моря, – ответила Кристобелль так же устало, как чувствовала себя Изола.

Все братья-принцы были здесь, кроме Джеймса. И дедушки. Изола почувствовала, как сжимаются ребра, словно кто-то вставил шуруп в тайную замочную скважину в ее позвоночнике.

Алехандро заговорил первым:

– Прошу прощения, друзья мои. Я ее недооценил.

– Она опять всю ночь не давала Изоле спать, – тихо произнесла Руслана, сурово глядя на Алехандро, как будто в том была его вина. – Так больше не может продолжаться.

– Я не против немножко пострадать бессонницей, – заверила Изола, опускаясь на кровать.

Алехандро устроился рядом с ней.

– Когда я был жив, – прошептал он, – гадатели утверждали, что на человека, проклятого бессонницей, каждую ночь смотрит соловей.

Изола подняла глаза на первого принца, пока все остальные оживленно перешептывались.

– Почему соловей?

– Люди Викторианской эпохи верили, что соловьи никогда не спят, потому что поют всю ночь.

– Странные люди, – нахмурилась Изола.