– Геракл! – позвал Гостемил.

– Некогда мне! – отозвался Годрик откуда-то из глубин дома.

– Сволочь, mangy cur, – пробормотал Гостемил, шагая к входной двери.

На пороге стояла Эржбета в мужском костюме.

– Чем обязан? – хмуро спросил Гостемил.

– Свободой и жизнью, – просто ответила она. – Пройдем в гридницу, мне нужно кое-что тебе показать.

– Мне некогда.

– Уверяю тебя, не пожалеешь.

– Нельзя ли потом?

– Никак нельзя. Ты поймешь, что нельзя. Пойдем.

В гриднице Эржбета вытащила из мешка хартию и разложила на столе. Это была карта какой-то местности, не очень искусно составленная.

– Ну? – спросил Гостемил.

– Вот здесь, – сказала Эржбета, указывая красивым длинным пальцем на какое-то место на карте, – содержится под стражей Хелье.

Гостемил внимательно посмотрел на нее.

– Позволь, позволь, – сказал он. – Как это я раньше не сообразил. Ты – приближенная Марии?

– Да.

– Тебя зовут Эржбета?

– Да.

– Мне про тебя рассказывали.

– Что именно?

– Разное. Мельком. Ну да ладно. Почему я должен тебе верить?

– А у тебя выхода нет. Ты будешь расспрашивать, подкупать, угрожать, и провозишься две недели. А время ограничено.

Ловушка, подумал Гостемил. Или нет?

– Хорошо, – сказал он. – Где это все? – он кивком указал на карту.

– Пятнадцать аржей на запад. Вот здесь, видишь, две реки, Буча и Ирпень. В этом вот месте Ирпень можно перейти вброд, там воды по колено. Темница надземная, охраняется дюжиной ратников. Раньше это был перевалочный пункт с подставой.

– Неустрашимые? – спросил Гостемил, морщась.

– Да.

Некоторое время Гостемил напряженно думал.

– А тебе-то что до всего этого? – спросил он.

Она улыбнулась зловещей улыбкой. Захотелось ее задушить.

– Хелье спас мне жизнь, – сказала она.

– O mamma mia, – пробормотал Гостемил. – Неоценимый человек. Такое впечатление, что если бы он не приехал на Русь из Сигтуны, половины населения Руси не было бы в живых.

– Я не шучу.

– Я тоже не шучу. Ты поедешь со мной.

– Нет.

– Поедешь.

– Это ты поедешь со мной. И, кстати говоря, у тебя есть еще время и возможность отказаться.

– Ты почти с меня ростом, – сказал он, недружелюбно на нее глядя. – А я не из мелких. Высокие женщины бывают порой так нелепы в своих побуждениях. Геракл! Геракл, сейчас же иди сюда, скотина бриттская!

Раздались шаги, Годрик вошел в гридницу. Увидев Эржбету, он поклонился и помрачнел.

– Ты сменил имя, Годрик? – спросила Эржбета.

– Я был несправедливо передан во временное пользование этому господину, – сообщил Годрик. – Кошелька придержатель временно не нуждался в моих услугах, но теперь нуждается в них сызнова.

– Ты ее знаешь? – удивился Гостемил.

– Знаю, господин.

– Ей можно доверять?

– Ежели с утра, то не очень, особенно пока она не поссала. Она, как поссыт, за корму арсель выставив и за снасти держась, так сразу добреет, – доверительно сообщил Годрик.

Гостемил захохотал и был вынужден сесть на стул.

– Крыса ты холопская, – сказала Эржбета.

– Мы с ней едем выручать Хелье, – объяснил Гостемил, переставая смеяться. – Не хочешь ли с нами проехаться?

– Нет, не могу.

– А если я тебе приказываю?

– Одолженный холоп, – наставительно сказал Годрик, – не есть холоп совершенный. Он имеет право отказать.

– А если я тебя выпорю?

– Не выпорешь.

Гостемил пожал плечами.

– Что ж, – сказал он Эржбете. – Поедем.

У Эржбеты оказалась своя лошадь. Сама Эржбета, как выяснилось, была прекрасной наездницей. Наверное, ездить верхом женщинам вредно. Впрочем, мужчинам тоже вредно, и делать это надо только в самых крайних случаях. Так думал Гостемил, следуя за Эржбетой сперва на север, а затем на северо-запад, через Липецкие Ворота, в рощи и степь. Солнце зашло, луна неплохо освещала хувудваг. К седлу Эржбеты пристегнут был колчан стрел и небольшой охотничий лук, а за гашником у нее висел теперь топор. На выходе из дома Гостемил хотел прихватить второй сверд – для Хелье – но Эржбета посоветовала ему не отягощать себя. Сверд, объяснила она, нужно будет отобрать у одного из стражей. Были и еще инструкции, не менее утомительные, но Гостемил не очень слушал. Западня или нет, думал он. И решил, что нет. Если бы меня хотели убить или схватить, а хоть бы и поместить в темницу по соседству с Хелье, все это можно было бы произвести более простым способом.

***

Униженный и злой, Эймунд выехал из Каенугарда в сопровождении дюжины варангов – отряд Рагнвальда и ратники из ставки Неустрашимых – и шагом заступил на северо-западный хувудваг. Торопиться некуда.

После неприятного разговора со Святополком имел место еще менее приятный разговор с Марией. Княжну словно подменили – холодна и надменна. Несправедливо! Да, он нарушил устав Неустрашимых, ввязавшись в несанкционированную Содружеством авантюру. Да, он просчитался и проиграл. Да, грамоты о срочной встрече и выборах нового предводителя наверняка уже разосланы во все концы света. Это еще не повод отворачиваться от него! Шесть лет руководил он Содружеством. До его прихода к власти Неустрашимые были всего лишь одним из дурных тайных обществ, какими всегда полон мир, играли себе скромно в политику, интриговали. За шесть лет он превратил Содружество в могущественную силу. И вот – благодарность! Ради Содружества он пожертвовал властью над Норвегией, отказался от титула, которого много лет безуспешно добивается в своей Полонии суровый воин Болеслав. Ради Содружества он пошел на разрыв с Хайнрихом Вторым, с которым дружил долгое время. Пользуясь властью, он дал Марие власть и влияние. Он освободил Святополка из темницы, прямо из под носа у Владимира! Он сблизил Святополка и Болеслава! Он женил Святополка на дочери Болеслава. Кстати, какая сволочь ее отравила? Мальчишка-плотник наверняка знает. Уж я из него все выну, что он знает. И кто его нанял, и кто действует против меня, и кто интригует против Содружества – все мне расскажет. И, кстати, все это можно будет потом представить на суд Неустрашимых. Неустрашимые не могут без меня! Ибо дела их плохи. Воспользовавшись передышкой на польском фронте, связанной с любовными похождениями Болеслава в Киеве, Хайнрих бросил войска в Италию и нанес норманнам и дураку Олафу сокрушительное поражение, от которого они не скоро оправятся. Положение придется долго исправлять – у Неустрашимых нет лучшего человека для этого, чем я.