– О! А кто это у нас тут? – раздался справа знакомый голос. Я резко повернулся и вздрогнул.

Тот самый верзила. Из-за плеча его выглядывали золотые подсвечники, закутанные, то ли в простынь, то ли в занавеску. Одежда вся – в темных пятнах.

– Ага! Ты! – обрадовался он и замахнулся лопатой.

– Стреляй! – завопили сзади, что-то громко хлопнуло. На стену позади амбала плеснуло черным, а его самого отшвырнуло. Только несколько мгновений спустя я сообразил, что выстрелил. Это уже потом я стрелял в лесных демонов далеко на востоке – сражался за черт знает что, черт знает где. А тогда я впервые покормил смерть с руки, и она приняла пищу. Большое тело сползло по стене и завалилось на бок. Пистолет лейтенанта выпал из моей руки и громко бряцнул по мостовой.

– Бежим, бежим, пока не поздно, – зашептали мне на ухо, затем сильно дернули. Это немного привело в чувство, но уже было поздно. Выстрел обратил на нас всеобщее внимание. Толпа сначала шарахнулась прочь, но затем двинулась обратно. Мы оказались в кольце разъяренных людей, опьяненных алкоголем и собственной смелостью. Еще бы, взять штурмом отель!

Громко всхлипнула Софи. Я хотел сказать ей, что все будет хорошо, но не мог. Меня сковал страх. Подумалось: «Вот и все».

Но в этот момент пронзительно зазвучал рог, и толпа замерла, а затем рванулась прочь в панике. И мне стало гораздо страшнее, чем было секунду назад.

На площадь входили войска Десяти Уставов. Император наконец решил навести порядок в городе. Смыть пелену безумия с лица народа его же собственной кровью. Раздался залп – попадали люди. Толпа хлынула вниз по улице и потволокла нас с собой. Ценой невероятных усилий мне удалось выскочить в маленькую улочку и вытащить с собой горничных. Барона со слугой я потерял.

Первая мысль – ну и черт с ним! А потом я разозлился. На себя, на барона, на этого убийцу, из-за которого погиб почти весь штурм-отряд. Возникло ощущение, что если я сейчас все брошу, то ребята умерли напрасно. Хотелось, не раздумывая, броситься обратно в толпу и искать барона там. Если бы со мной не было девочек, я бы так и поступил. Но присутствие кого-то, кто напуган еще больше чем ты, придает сил. Взяв себя в руки, я отвел их домой. Хозяйка была шокирована и моим внешним видом, и двумя барышнями за спиной. Однако, выслушав сбивчивые объяснения, быстро взяла девушек в оборот, и через полчаса они уже все втроем весело болтали, будто и не было никакого счастливого избавления от смерти.

Я переоделся, зарядил пистолет и покинул дом. Мне нужно было найти барона, нужно было закончить все это. И я знал, где искать.

Особняк Кизхтенов не подвергся атаке разгневанных жителей, пострадали только городские конторы. То ли потому, что особняк находился за городом, то ли потому, что барон сам выступал жертвой. Ведь по легенде – его собственной, наверняка – все деньги у него украл Вальдкеп. Украл, ага, твою мать. Не выходя из отеля, украл. И родню убил тоже, не выходя из отеля. Я уже не знал, на чьей я стороне. Ненавидел я их обоих.

Дверь в особняк была открыта. Точнее, не закрывалась. Ей мешала нога убитого слуги. Значит, ошибки нет. Вальдкеп решил отомстить и пошел сюда. Я переступил через тело и, стараясь тихо ступать, зашел в дом. Звенящая тишина. Запах смерти. Где же все?

Сверху послышались чьи-то голоса.

Ага! Вверх по лестнице, поворот направо. Огромная комната – зал с колоннами. Очевидно, место для приемов, балов и всей прочей чепухи. Можно скачки устраивать. В центре стоят двое: Вальдкеп и какой-то хмырь, больше похожий на дверга, чем на человека. Маленький, плюгавый, с длинными редкими волосами. Кизхтен?

Кипящая ненависть захлестнула меня. Тварь! Из-за него они мертвы! Из-за него я прожил неделю в аду! Я бросился вперед, на ходу выхватывая отнюдь не пистолет – нож. Я хотел чувствовать, как он умирает! Все переживания – потом!

– Ты убил их, мразь! – кричу на бегу.

Кизхтен вздрагивает, в его глазах – недоумение, а в дрожащих руках – пистолет. Выстрел. Меня сбивает с ног, но я, не чувствуя боли, вскакиваю. Мой пистолет все еще со мной? Выхватываю его, прицеливаюсь. Но тут появляется четвертый участник драмы. Он встает между мной и мишенью, я не успеваю выстрелить. Чувствую сильную боль в руке, и пистолет выпадает из ладони.

– Нет, стой! – отчаянный крик барона, резкий взмах перед глазами, удар в переносицу. Почему-то свет впереди ярко полыхнул, и я ощутил у шеи холод.

– Нет! – еще один крик барона. И холод исчез.

Я медленно приподнимаюсь. Голова кружится, но вижу, как Вальдкеп походит к своему врагу.

– Ты понимаешь, что к чему, старый друг, – говорит барон. И этот карлик, еще десять минут назад обличенный какой-то властью, кивает. Его лицо – отштукатуренная стена. Эмоции? Ни одной. Он слишком стар и хитер, чтобы пользоваться такими вещами, как мимические мышцы.

– Что теперь? – сухой, низкий голос Кизхтена разносится по помещению.

– Теперь мы лучшие в мире друзья, – произносит Вальдкеп, – и ты молчишь, когда я молчу. Говоришь, когда я разрешаю. Мы восстановим все. Ты меня понимаешь?

Противник кивает.

В этот момент я решил приподняться на руках. Что это? Нечто липкое залило всю мою одежду. В недоумении я глянул на…

Пробуждение не сулило ничего хорошего. Адская головная боль. Сухость во рту. Ни одно движение не проходило без сеанса гримас и проклятий.