— Бруно работал когда-нибудь актером-комиком — профессиональным, я имею в виду? — Я в сомнении покачал головой. — Его шутки несколько беспокоят меня. Нужно очень стараться, чтобы шутки выходили так плохо.

— Я уверен, что он профессионал, — ответил Поп Ливви и на мгновение задумался. — Хотя и не могу с уверенностью утверждать, что он когда-нибудь занимал должность артиста-комика.

— Расскажите об Антонии. Откуда она приехала?

— Антония — дочь моего давнего приятеля, который внезапно умер года три назад. — Поп с сожалением наклонил голову. — Вы не удивитесь, если я скажу, что ее отец работал силачом в цирке. Его жена умерла, и Антония осталась совершенно одна. Когда она работала в цирке вместе со своим отцом, у нее была защита, хотя циркачам приходится преимущественно самим заботиться о себе. Когда же отца не стало, она не могла сама исполнять номер, и я привез ее сюда. Антония — замечательная кухарка, она никому не причинит вреда и все еще, бедняга, мечтает, что однажды вернется в цирк и станет звездой. Я подозреваю, что на самом деле она не надеется превратить свою наивную мечту в реальность, а лишь продлить ее как можно дольше.

— Понимаю, — с грустью согласился я. — Как насчет Селест?

— Селест живет с нами всего два или три месяца. — Поп не спеша смаковал свой напиток. — Как я вам уже говорил сегодня, стоит ей только бросить свои странные упражнения и серьезно заняться танцами, и ничто уже не сможет вернуть ее к акробатике.

Штора снова задребезжала, и я автоматически глянул в пожелтевшее зеркало: навстречу мне плыла мечта — молодая девушка в халате, который плавно колыхался и тихонько шуршал в такт гибким движениям ее стройного тела. Я резко повернулся, чтобы внимательнее рассмотреть видение.

Несмотря на то, что на ней был халат, эффект получался почти такой же, как когда ее обтягивало трико. В проеме халата круглились выступы ее высоких, свободно покачивающихся грудей. Когда она непринужденно подошла и уселась на стул рядом со мной, полы халата соскользнули и обнажили внутреннюю часть ее бедер.

— Я подумала, что мне нужно выпить, — сказала она. — Это поможет мне уснуть. Вы не хотите приготовить для меня что-нибудь?

— Например?

— Может, джин с тоником?

— Сейчас будет сделано. — Я соскользнул со стола, обошел бар и занял место за рабочей стойкой.

Поп Ливви лукаво подмигнул мне, хотя его лицо ничего не выражало, допил свой напиток и поднялся.

— Я устал, — изможденно проговорил он. — Увидимся утром. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Поп.

Селест не сводила с него своих терновых глаз, пока он не исчез в глубине коридора.

— Поп замечательный человек, — заметила она. — К тому же тактичный!

— Конечно, — согласился я и поставил стакан на крышку бара перед ней.

— Вы так и собираетесь стоять на той стороне? Не вернетесь ли на свое место? — В ее глазах появился озорной блеск. — Вы не злитесь на меня, правда, Эл?

— Зачем мне злиться на девушку, у которой болят кости? — холодновато воспротивился я ее кокетству.

— Ох, теперь они беспокоят меня не так сильно, — заверила она. — Я хочу сказать, что они еще немножко побаливают, но терпеть можно.

Она подняла руки и принялась осторожно массировать затылок. При этом проем в халате разошелся и обнажил ее гладенькие груди почти до сосков — они соблазнительно прижимались к мягкой материи. Прекратив массаж и опустив руки, она взяла стакан, немного отпила, бросила взгляд через плечо на безмолвные просторы гостиной и вроде бы слегка вздрогнула.

— Послушайте, у меня есть идея, — обрадовалась она и повернулась ко мне. — Давайте возьмем напитки и пойдем куда-нибудь в другое место! Ночью эта комната наводит на меня ужас — нас двоих здесь попросту недостаточно. Захватим бутылки, чтобы больше не возвращаться сюда.

— Что у вас на уме? — спросил я, но тут же смущенно подумал, что знаю ответ. Что-то особенное было в ее манере разговаривать, в ее взгляде, в одежде, что заставляло все мои чувства трепетать. Мое сердце учащенно билось. Приглашение было откровенным, и я ощутил легкий спазм в груди.

— Пошли, — позвала она и соскочила со стула. — Возьмите бутылки.

Я схватил полную охапку бутылок и вышел вслед за ней.

Она решительно шла впереди меня по длинному коридору, тонкий халат с тихим шелестом терся о классические контуры ее пышных ягодиц, между которыми слегка отпечатывалась расщелина, и все, что от меня требовалось, — это следовать за ней и смаковать похотливые мысли. Она остановилась у третьей двери от гостиной и открыла ее. Я вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь.

Освободив на бюро место для бутылок, приготовив свежие напитки, я подошел к кровати, где она сидела, протянул ее стакан, молча поднял свой бокал и улыбнулся:

— А что теперь?

Ее улыбка была вялой и наводила на непристойные мысли.

— Ну, тебе решать, — сказала она внезапно охрипшим голосом, ломая перегородки отчуждения.

— Я должен быть осторожнее с этими больными косточками…

— Мы сможем решить эту проблему. Из любой ситуации всегда есть выход.

Некоторое время мы сидели молча и пили. Я осознавал, какая сумятица творится у меня внутри, чувствовал себя созревшим подростком, готовым пуститься в свое первое сексуальное приключение с реально существующей женщиной, у которой вполне хватит опыта, чтобы показать мне, что к чему.